Пока мы весь этот день пробивались вниз через долину, в каждом сельском доме нам сообщали о генерале Смэтсе, и мы надеялись вот-вот его догнать, поскольку коммандо шло прямо перед нами. В сумерках мы почти догнали его, на одной из ферм нам сказали, что он наши останавливались там днем, а немного дальше нам сказали, что Эдгар Данкер и Николас Сварт прошли пешком только за час до нас. Их лошади были убиты в течение отступления у реки Карега, и, как и мы, с тех пор они следовали за коммандо.
Мы поспешили, намереваясь догнать их перед ночлегом, но после наступления темноты мы потеряли их след на каменистой почве, и не могли найти никакого сельского дома, чтобы навести справки, поэтому мы разбили лагерь в овраге и провели там ночь, чувствуя уверенность, что должны увидеть коммандо уже утром.
На восходе солнца мы уже нетерпеливо пристально вглядывались вниз в долину. Наконец там появилось облако пыли, и мы смогли рассмотреть всадников, пробирающихся среди деревьев. Мы поспешно вскочили в седла, поздравляя друг друга с окончанием поисков.
Но нас ожидало разочарование, поскольку, когда мы быстро спускались по дороге, навстречу нам раскинув руки, бежала женщина, чтобы предупредить нас о том, что эти люди были англичанами, которые вошли в долину накануне вечером. Действительно, в ближайшее время их появилось так много, едущих в нашем направлении от одной фермы до другой, что мы должны были подняться в одну из меньших боковых долин, чтобы избежать их внимания. Мы не знали, что случилось с нашими людьми, но из того, что женщина сказала нам, следовало. что генерал Смэтс, очевидно, узнал о передвижении англичан и скрылся под прикрытием темноты, но в каком направлении — мы не смогли определить. Это был тяжелый удар, после того как надежда на воссоединение была так близка.
Мы продолжали движение по меньшей долине, затем поднялись выше и спустились в другую широкую долину, которых много в этой местности.
Я никогда не был здесь прежде, но наш семейный клан — большой, некоторые из его ветвей распространились далеко от первоначальных поселений вокруг Тэйбл-Бэй, поэтому я не был удивлен тем, что в тот день со мной встретился человек по имени Рекс, прямой потомок Джорджа Рекса, незаконный сын короля Георга III и Анны Лайтфут, квакерши. Джордж Рекс был послан в Южную Африку в 1775 году и ему там был выделен большой участок земли в Книсне, с условием жить там и не беспокоить более своего августейшего родителя. Его потомки все еще живут там, и один из них женился на брате моей матери.
Рекс и я провели час, обсуждая семейные связи, и прежде, чем я уехал, он настоял на том, чтобы я принял от него пару ботинок, поскольку мои были сильно изношены. За это он был потом посажен в тюрьму военными властями, и я читал в газете, что он был осужден за «Содействие врагам короля», что меня сильно позабавило, хотя я и пожалел, что навлек на него неприятности. Вскоре после этого вездесущие английские патрули снова появились в нашем поле зрения, поэтому местный фермер сопровождал нас туда, где тропинка входила в узкое ущелье, и, показав нам дорогу, ушел домой. Эта дорожка шла между высоких скал, которые иногда почти соприкасались наверху, пока наконец не достигла гор и стала подниматься наверх. Мы пошли наверх и добрались туда после заката. Ничего видно не было, но сквозь темноту был виден свет от сельского дома, и, поскольку мы стремились найти потерянный след коммандо, то мы с Пиперсом пошли вниз, чтобы навести справки. Склон был крутым, но свободным от камней, и к полуночи мы постучали в двери большой фермы. Она принадлежала англичанину по имени Гест, и, когда он открыл дверь и увидел, кто мы, воскликнул: «Боже мой! Сперва утром приезжают буры и режут моих овец; потом появляются британцы, которые режут еще больше овец вместо того, чтобы ловить буров, и теперь меня вытаскивают из кровати среди ночи снова буры!» Мы спокойно поговорили с ним, и старина остыл достаточно, чтобы объяснить, что генерал Смэтс остановился на его ферме в одиннадцать часов этим утром, его преследовали англичане, которые и освободили его от домашнего скота, поэтому он вполне резонно рассматривал наше прибытие как последнюю каплю за сегодняшний несчастливый день. Став более приветливым, он разбудил слуг и угостил нас ужином, во время которого сказал нам, что Данкер и Николас Сварт догнали коммандо здесь. Хорошо перекусив и получив так много информации, как могли, мы попросили хозяина дать нам еще еды для наших товарищей и вернулись.
Когда мы ушли, он, несомненно, вздохнул с облегчением, потому что не знал, что его неприятности только начинаются.
Мы с Пиперсом добрались до остальных незадолго до рассвета, и поскольку Конради был не из тех, кто позволяет траве расти у него под ногами, он сразу приказал выступать. С первыми лучами солнца мы уже спускались с гор и к восьми часам были около дома Геста, когда увидели отряд англичан, примерно в двести человек, которые ехали по изгибу долины в сторону фермы. О нашем появлении им, очевидно, сообщили, поскольку двигались они, как загонщики, и при приближении к ферме разделились, чтобы окружить постройки и сад. К счастью, мы успели спрятаться в овраге, так что нас не заметили, и из этого укрытия с интересом наблюдали за действиями солдат. Когда они поняли, что потерпели неудачу, то развернулись вдоль подножия склона и начали прочесывать местность. Скоро на всех холмах и возвышенностях стояли солдаты, которые осматривали склон горы, словно зная, что мы должны быть где-то рядом, но, хотя некоторые из них проехали в ста ярдах от нас, они нас не заметили. Мы не стали стрелять, потому что знали, что в этом случае с нами будет покончено, поэтому продолжали прятаться и готовились стрелять только в том случае, когда другого выбора у нас не останется. Один человек на беломордой аргентинке проскакал в двадцати ярдах от нас и спешился, чтобы исследовать следы. Он был так близко к нам, что мог услышать звук от копыт, когда одна из наших лошадей переступала, и, возможно, услышал. Мы затаили дыхание, пока он снова не сел в седло и не поскакал дальше. Его жизнь была на волоске, поскольку мы были в укрытии и, если бы он нас заметил, то стал бы мертвецом, но мы не имели никакого желания начинать сражение и позволили ему уйти.
Через некоторое время, которое показалось нам вечностью, охота закончилась, и солдаты ушли назад к ферме, где оставались еще два часа, во время которых мы не могли двигаться. Мы видели, как солдаты сбрасывали с чердака мешки с овсом и гонялись за домашней птицей, и я не мог не почувствовать жалость к г. Гесту, который еще раз подвергался грабежу — и не в последний раз, как стало ясно в дальнейшем.
