Были приняты срочные меры по обороне аэродрома путем формирования немногочисленных боевых групп, в составе которых имелось несколько орудий. Они расположились по периметру, а на проходящей рядом дороге, ведущей на северо-восток, были выставлены дозоры. В итоге вечером 19 февраля Гитлер по настоянию Манштейна и Рихтхофена, также находившегося в Запорожье, вылетел обратно в Винницу. По воспоминаниям адъютанта фон Белова, которому фюрер во время пребывания здесь попутно присвоил звание оберст-лейтенанта, во время взлета «Кондоров» вдали уже слышалась артиллерийская канонада[53].
10 марта Гитлер еще раз летал в Запорожье, но уже в более спокойной обстановке. Немецкие войска нанесли контрудар и отбросили русских обратно за реку Донец. Харьков и Белгород снова перешли в руки Вермахта. Фюрер поблагодарил фон Манштейна за успехи, а также вручил ему Дубовые Листья к Рыцарскому Кресту[54].
Через три дня Гитлер и его помощники на самолетах FW-200 и Не-111 в сопровождении «Мессершмиттов» вылетели из Винницы и взяли курс на Смоленск. Утром 13 марта летное поле аэродрома Смоленск-Норд было оцеплено эсэсовцами, потом приехал командующий группой армий «Митте» Гюнтер фон Клюге с группой офицеров штаба, чтобы лично встретить фюрера. Вскоре показались заходящие на посадку самолеты…
Гитлер и не подозревал, что летит в логово предателей. Дело в том, что в Вермахте давно созрел заговор против него, в который были вовлечены десятки людей. А штаб Клюге вообще был настоящим рассадником заговорщиков, поставивших цель убить фюрера. Сам командующий активных действий не предпринимал, но и не препятствовал деятельности своих антинацистски настроенных подчиненных во главе с начальником штаба генералом фон Тресковым. Зная о готовящемся визите Гитлера, он заранее подготовил покушение на него.
Генерал-фельдмаршал фон Клюге встречает фюрера на аэродроме Смоленск-Норд, 13 марта 1943 г.
Адъютант Трескова фон Шлабрендорф вспоминал: «Вскоре пришло известие: Гитлер прибыл на аэродром в Смоленске. Огромная автоколонна доставила его в блокгауз Клюге. Воздух ледяной. Местность – в одеянии русской зимы. Дует обжигающе холодный ветер»[55]. После прибытия в штаб состоялось часовое обсуждение обстановки, потом был перерыв и во второй половине дня обед штабных офицеров с фюрером. Обсуждалась ситуация на фронте и планы весеннего наступления.
Тресков со Шлабрендорфом предварительно вмонтировали бомбу в бутылку с коньяком. В качестве взрывчатки выбрали английскую мину «Clan-Haft»[56], считавшуюся безотказной. Но при этом совершили роковую ошибку, использовав не надежный взрыватель с часовым механизмом, а кислотный. Заговорщики попросту опасались, что в самолете бутылка начнет тикать и привлечет к себе внимание. Теперь оставалась только одна проблема, как доставить бомбу в самолет. Тресков спросил сидевшего рядом оберст-лейтенанта Брандта, не полетит ли тот в фюрерском самолете. Получив утвердительный ответ, он попросил его отвезти бутылки с коньяком оберсту Штифу, коему он якобы проиграл их в пари.
Вечером фюрер в сопровождении офицеров поехал на аэродром, где его ждал заправленный и ревущий моторами FW-200. Непосредственно перед посадкой Шлабрендорф раздавил ключом капсулу с кислотой, приведя взрыватель в действие. После этого ящик с бутылками вручили Брандту[57]. Личный пилот фюрера Ханс Баур, только спустя годы узнавший о том, какой подвергался опасности, писал: «Я запомнил этот полет очень хорошо, поскольку перед вылетом Тресков, который сначала выглядел необычайно возбужденным, а затем весьма печальным и отстраненным, несколько раз взглянул на самолет. Я еще удивился, что с ним могло случиться. Я знал его и раньше, поэтому не мог тогда понять причины его столь странного поведения». Летчик считал, что оберста Трескова «терзали муки совести», так как по его вине через 30 минут могли погибнуть около двадцати офицеров, находившихся в самолете[58].
Вскоре «Кондор» взмыл в небо, и судьба Германии в следующие полчаса зависела от куска английской взрывчатки. Во время полета оберст Брандт сидел рядом с Гитлером, докладывая ему свежие новости с фронтов. Так что в случае взрыва они погибли бы первыми еще до того, как самолет грохнулся на землю. Оберст-лейтенанта фон Белова в этот момент мучили тревожные предчувствия. Он летел в «Хейнкеле» и через окно видел идущий чуть ниже FW-200 фюрера. «Мне вдруг пришла в голову мысль: а что, если «Кондор» Гитлера исчезнет в одном из этих лесов?» – вспоминал он. Тем временем в Берлине генерал Фридрих Ольбрихт ждал новости о гибели диктатора, готовый отдать приказ Резервной армии взять под контроль Берлин… Однако бомба не сработала, и через два часа самолеты Курьерской эскадрильи при штабе фюрера благополучно приземлились в Растенбурге.
18 июля 1943 г. во время Курской битвы Гитлер решил встретиться со своим союзником Муссолини, чтобы поддержать дух неудачливого диктатора. На сей раз фюрер взял с собой многочисленную свиту, включавшую двух стенографов. Вся эта делегация вылетела из «Вольфшанце» на четырех FW-200. Самолетом Гитлера, как обычно, управлял командир правительственной эскадрильи Ханс Баур. Перелет прямо из Восточной Пруссии в Италию был слишком утомителен, поэтому по пути была сделана промежуточная посадка в «Бергхофе», где также имелся специальный аэродром. После ночного отдыха «Кондоры» рано утром 19 июля снова поднялись в воздух и через два часа приземлились в Фельте, в Северной Италии.
Фон Белов вспоминал: «Дуче прихватил с собой много сопровождающих лиц, которые ввиду языковых трудностей за его переговорами с фюрером следить не смогли. Гитлер говорил очень долго, упрекал Муссолини, но у самого сложилось впечатление, что тот со своей судьбой уже смирился и находится на исходе сил»[59]. Встреча двух «вождей» прошла довольно оперативно, и уже вечером того же дня делегация отправилась в обратный путь, причем тоже с промежуточной посадкой в «Бергхофе». 20 июля FW-20 °C-4/U1 «СЕ+1В» снова доставил Гитлера в «Волчье логово».
8 сентября фюрер уже третий раз за год прилетел в Запорожье в штаб группы армий «Зюд». Совершив уже привычную поездку по городу на своем «Мерседесе», он встретился с фельдмаршалом Манштейном, командующим группой армий «А» фельдмаршалом Клейстом и командующим 17-й армией генерал-оберстом Руоффом. На совещании обсуждался вопрос об отводе войск за Днепр и сокращении линии фронта. Гитлер был в спокойном настроении и внимательно выслушал своих собеседников. В итоге он, как это нередко бывало, принял компромиссное решение, пообещав Манштейну подкрепления, а Клейсту разрешил эвакуировать Кубанский плацдарм, к этому времени фактически оказавшийся в тылу у русских. В тот же день фюрер вылетел обратно, причем Манштейн провожал его прямо до трапа самолета. Там фюрер еще раз клятвенно пообещал выделить подкрепления и издать необходимый приказ. Однако никаких подкреплений в итоге получено не было, так как командующий группой армий «Митте» фельдмаршал фон Клюге просто отказался отдавать свои дивизии.
