в 22 часа».
Вот как описывал эту панику командир 27-го полка, занимавший правый участок 7-й Сибирской дивизии. Его донесение от 12 час. 20 сентября за № 273 гласит: «Командир 9-й роты сообщил, что 28-й полк бросает свои позиции, так как стоявший левее его 6й Финляндский полк оставил свои позиции. Противник, заметив отход 28-го полка, открыл по его цепям шрапнельный огонь, отчего цепи 28-го полка беспорядочно побежали. Пехота противника заняла д. Мешкуцы и стала обстреливать во фланг 9-ю роту. Командиру 9-й роты подпоручику Скороплясу стоило большого труда удержать своих стрелков на месте. О занятии Мешкуцы немедленно было передано артиллерии, и она выбила своим огнем немцев из д. Мешкуцы. К этому времени было получено приказание ген. Флуга, чтобы 7-й Финляндский полк немедленно двигался и занимал позиции 6-го Финляндского полка, войдя в связь с 28-м Сибирским полком. Но ввиду того, что 28-й полк бежал, 7-й Финляндский полк принял правее и пошел цепями на мой левый фланг. Туда же были двинуты 2 роты резерва батальона и остатки разбежавшегося III батальона 32-го Сибирского полка, находившегося у меня в резерве за левым флангом. Сейчас положение восстановлено, я нахожусь в тесной связи с 7-м Финляндским полком, и как сейчас сообщил командир 7-го Финляндского полка, его левый фланг вошел в связь с 26-м Сибирским полком. Кроме того командир 7-го Финляндского полка сообщил, что он получил сведения, им еще не проверенные, что 6-й и 8-й Финляндские полки заняли позицию от Мешкуцы – севернее Задворники – г. дв. Дровеники».
«Как только мне доложили, что 28-й полк бежит по направлению к д. Пломпяны, где нахожусь я, я приказал конно-разведочной команде рассыпаться лавой, ловить всех бежавших, останавливать их». «Находившийся у меня в резерве батальон 32-го полка, по примеру своих соседей тоже рассыпался по всему полю, но был собран и в настоящее время находится на моем левом фланге в резерве».
Очень хорошо сказано, что левый фланг 7-го Финляндского полка вошел в связь с 26-м Сибирским полком. Но последний располагался в с. Палоши и д. Бурбишки, в 3 км за фронтом 6-го Финляндского полка. И еще лучше успокоительное, но «непроверенное» сообщение Марушевского, что 6-й и 8-й Финляндские полки занимают позицию от Мешкуцы – севернее Задворники – г. дв. Дровеники.
В реляции 7-й Сибирской дивизии об этой панике деликатно говорится, что вследствие угрожающего положения, занятого немцами по отношению к 28-му Сибирскому полку, «левый фланг его поспешно отошел».
Вот другое показание о панике, написанное черев 2 дня непосредственным свидетелем, командиром ближайшей роты 27-го Сибирского полка: «К-ру III батальона 27-го Сибирского стр. полка 22/IX 1915 г. № 41, из з. Чубейки. Доношу, что с 19-го на 20-е занял позицию восточнее д. Мешкуцы на высоте; к моей роте примыкал правый фланг 28-го Сибирского стр. полка. 7 сентября около 12 час. дня (в действительности в 11-м часу. – А. С.) усилилась перепалка как ружейная, так и артиллерийская по участку 28-го полка и по моему участку. Через некоторое время я заметил, что из окопов 28-го полка люди уходят и даже убегают. 13-я рота 28-го Сибирского полка тоже ушла, осталось только человек 10, которые перешли в окоп моей роты. 13-я рота названного полка примыкала к моей роте. Дабы обеспечить свой левый фланг и не дать немцам занять часть высоты, которую занимал 28-й Сибирский полк, я велел занять окопы 13-й роты 28-го Сибирского полка ротам III батальона 32-го Сибирского стр. полка, но 2 прапорщика, которые состояли при этом батальоне (численность батальона 32-го Сибирского полка составляла 200 человек, как сообщил капитан, командир 11-й роты), не заняли со своими ротами брошенных окопов и не исполнили ни моей просьбы, ни приказания и находились все время за горкой, не зная, что им делать или уходить назад или стоять под горой. Я, видя, что ничего не поможет, увещаниями увлек часть людей 32-го полка – человек 15 – в окопы 13-й роты 28-го Сибирского стр. полка, оставленные 13-й ротой, и поставил подпрапорщика вверенной мне роты Вовченко, который начал обстреливать с высоты немцев, стремившихся занять окопы, оставленные 28-м Сибирским стр. полком, а также не допускать занять высоту, которую занимала 13-я рота 28-го Сибирского стр. полка; остальные люди 32-го Сибирского стр. полка или остались в землянках, или ушли назад. Прапорщик (неразборчиво) ушел и явился к месту резерва только вечером. Батальон 32-го Сибирского стр. полка состоял резервом при нашем полку и был расположен за левым флангом полка. Командир 9-й роты 27-го Сибирского стр. полка подпоручик Скоропляс».
Несомненный интерес представляет и следующее показание, написанное одновременно с предыдущим, командиром III батальона 27-го Сибирского полка: «22/IX 1915 г. № 334. Полковнику Афанасьеву – подполковник Элерт из Чубейки. Около 12 час. дня (во всяком случае время точно определить не могу) я увидел сначала одиночных людей, убегающих с позиции в тыл, потом довольно стройные цепи, идущие, слегка пригибаясь, тоже с позиции в тыл. Как я знал, это были цепи частей 28-го Сибирского стр. полка, оставившие свои позиции и отходящие в тыл. Так как левый фланг вверенного мне батальона оставался обнаженным, а немцы, заметя отход 28-го Сибирского стр. полка с позиции, повели наступление с целью занять окопы, смежные с 9-й ротой, я бросился к отходящим цепям и, ругая их, старался остановить; офицеры 28го полка тоже старались остановить цепи, но увещевания очевидно не помогли, и нижние чины продолжали идти назад.
Возмутительно было то, что нижние чины 28-го полка шли без особого чувства страха – довольно стройно, по временам многие останавливались рвать горох и равнодушно жевали. Я приказал выдвинуть пулемет и обстрелять всю эту массу; услыхав пулеметный огонь и свист пуль, все отступающие цепи повернули и пошли назад, но, как оказалось впоследствии, скрывшись с глаз, повернули налево и ушли в тыл. На горке впереди меня осталась только одна рота 28-го полка, которая окопалась и кажется наступала с Финляндским полком. Резервом за III батальоном стоял батальон 32-го полка. Когда части 28-го полка оставили занимаемую ими позицию, я приказал командиру 9-й роты подпоручику Скороплясу оставленные окопы занять батальоном 32-го полка, то же приказание передал командиру названного батальона. Командир батальона 32-го полка сказал мне, что все возможное будет сделано, но что у него в батальоне осталось не более 40 человек, а остальные разбежались. Придя на другое утро в д. Чубейки, я увидел этот батальон в строю, и там было не 40 человек, а по меньшей мере 200. Подполковник Элерт». [94]
Из приведенных показаний
