— Когда в Стране Свободы одна шестая часть населения томится в рабстве, все свободные люди обязаны немедля восстать против этого!
Добрейшая душа — Джеррит Смит гостеприимно встретил своего старого друга, когда тот приехал к нему погостить на несколько дней.
— Будьте очень осторожны с подбором людей, — советовал он Брауну.
— Мои люди вне всяких подозрений, сэр, — суховато ответил гость.
Подавив вздох, Джеррит Смит с грустью подумал: «У него просто какая-то сверхъестественная вера в бога и человека!»
Молодой униатский священник Томас Хиггинсон приступил самостоятельно к сбору средств для Брауна. В Гарвардском университете, его alma mater, Хиггинсона освистали, но он не отступил ни на шаг.
На митинге в Астор-хаузе в Нью-Йорке Национальный комитет помощи Канзасу вынес решение «пожертвовать капитану Брауну… 12 ящиков с одеждой на 60 человек, 25 револьверов «кольт» и 5000 долларов для расходов на любую защиту, какая может понадобиться». Впрочем, из этой суммы Брауну выдали только 500 долларов.
Браун был огорчен. Он надеялся, что ему помогут полностью обмундировать и вооружить отряд повстанцев. Он оставил своих товарищей раздетыми и без пищи, среди них были больные и раненые. Браун нанял некоего Хью Форбса, служившего прежде, по его словам, лейтенантом у Гарибальди. Ему Браун собирался поручить всю военно-техническую сторону дела. Форбс потребовал на расходы 500 долларов, и Браун дал ему эту сумму.
— Я возвращаюсь к себе в отряд, — сказал Браун Дугласу во время однодневной остановки в Рочестере, — а вас прошу продолжать вашу деятельность: собирайте средства, напоминайте им без устали о нашем деле. У меня ничего нет — ни телег, ни палаток, ни инструментов, вообще никакого лагерного оборудования. И не хватает боевых припасов. А семью свою я не обеспечил даже самым необходимым.
Джон Браун перепоручил Форбсу все военное обучение партизан, а сам занялся тем, что считал своим главным делом. Не хотел он тратить времени и на сбор пожертвований. У него было одно желание: посвятить себя всецело организации негров для предстоящих действий.
Пожалуй, ни один из белых современников Брауна не знал лучше его, как живут негры в любом уголке Северной Америки. Он был знаком с их газетами, посещал их церкви и школы. В ту пору для большинства его соотечественников все люди с темной кожей подразделялись только на рабов и на беглых. А Джон Браун с начала своей деятельности стремился узнать душу каждого негра. Он посещал их на дому, вел с ними дела, подолгу беседовал и слушал их рассказы о пережитом, сочувствовал их мечтам, давал им советы и прислушивался к тому, что советовали они. Самых бесстрашных и отважных он стремился вовлекать в свою группу.
В марте в Филадельфии в доме негра-лесоторговца Стефена Смита состоялась встреча Джона Брауна и его старшего сына с Генри Гарнетом и негром — секретарем Филадельфийского общества борьбы с рабством Уильямом Стилом. Браун провел в Филадельфии десять дней и очень много часов посвятил беседам в негритянских церквах.
Тем временем его чернокожий адъютант Каги, в рваной одежде, сгорбленный и неприметный, бродил по горам, осматривал местность, делал зарубки и заводил полезные знакомства. Каги был хитер и обладал тонкой смекалкой, в свое время он немного учился и, когда хотел, мог говорить толково и ясно. Смелый план Брауна был ему известен во всех подробностях— он только этим и жил. Он был ранен вместе с Брауном в Канзасе и без колебаний пошел с ним на смерть.
Каги считал, что Джон Браун совершает ошибку, атакуя Харперс-Ферри, тем не менее он удерживал мост, пока не свалился, весь изрешеченный пулями, в ледяную реку.
Весной 1858 года Браун отправился в Канаду для установления личного контакта с тамошними неграми. Их было тысяч пятьдесят. Большое количество негров проживало в главном городе графства Кент Чатаме; у них имелось несколько церквей, своя газета и частная школа. Здесь 10 мая капитан Браун выступил на конференции, созванной якобы для организации масонской ложи. На этой конференции была принята конституция, состоявшая из 48 пунктов, — американские власти были ошеломлены, найдя ее впоследствии на заброшенной ферме неподалеку от Харперс-Ферри.
До этого времени Фредерик Дуглас был хорошо осведомлен о всех планах Джона Брауна. Дом Дугласа являлся его штаб-квартирой в Рочестере (он настаивал на плате, и Дуглас был вынужден брать с него три доллара в неделю!).
«Находясь у меня, он проводил основное время за своей корреспонденцией, — писал потом Дуглас. — То время, которое он не был занят письмами, он посвящал работе над конституцией, намереваясь претворять ее в жизнь при помощи тех, кого он поведет с собой в горы. Он говорил, что во избежание анархии и беспорядка необходимо иметь правительство по всем правилам, которому каждый из его партизан должен будет принести присягу. У меня сохранился экземпляр этой конституции, написанной рукой капитана Брауна в моем доме.
Браун пригласил своих друзей из Чатама заслушать и утвердить его конституцию. Все свои помыслы, все свое время он отдавал задуманному делу. День его этим начинался и этим кончался. Иногда он говорил, что можно было бы при помощи нескольких человек захватить правительственный арсенал в Харперс-Ферри и запастись таким образом оружием, впрочем, никогда не выражая точного намерения это сделать. Все же, по-видимому, он об этом подумывал. Я не придавал особого значения этим словам, хотя не сомневался, что он верит в то, что говорит. По приезде ко мне он попросил у меня две гладко обструганные доски, чтобы начертить на них план фортификаций, которые он собирался возвести в горах.
Эти форты он намечал соединить тайными ходами сообщения: если один из них окажется захваченным, можно будет перенести оборону на соседний и разить оттуда врага в те минуты, когда тот уверится, что уже побеждает. Признаюсь, мои дети больше увлекались этими чертежами, чем я сам; все же они служили доказательством, что Браун заботится не только о цели, но и о средствах достижения этой цели и ищет всевозможных путей, чтобы наилучшим образом провести задуманную операцию».
Май 1859 года Джон Браун провел в Бостоне, собирая пожертвования, и в Нью-Йорке, совещаясь с негритянскими друзьями; потом поехал в Коннектикут поторопить с выполнением своего заказа на тысячу пик. На некоторое время его задержала болезнь, и только 20 июня пять человек — Браун, его два сына, Джерри Андерсен и Каги — отправились авангардом на Юг.
Не раз за эти месяцы Фредерик Дуглас предавался раздумью насчет правильности тактики Джона Брауна и приходил к выводу, что, пожалуй, это единственная возможность вызволить негров из неволи. Борьба против рабства истощалась. Север отлично понимал моральный и физический ужас рабства. Понимал это и Юг, но цены на хлопок продолжали расти. По логике вещей плантаторы не могли отказаться от своих рабов. Между тем многих старых, испытанных аболиционистов уже не было на свете. Преждевременно сгорел Теодор Паркер, отдав борьбе против рабства все свои силы. Пораженный чахоткой, он уехал в Италию, но ни солнце, ни южное тепло уже не могли ему помочь.
