Уже после смерти Чэнь Дусю в 1945 г. в известном «Решении по некоторым вопросам истории партии» была дана положительная оценка руководящей роли Чэнь Дусю в свое время в 1920-х гг. В докладе на седьмом съезде КПК Мао Цзэдун говорил о Чэнь Дусю как о «главнокомандующем движения 4 мая» 1919 г., отмечал его заслуги в создании партии. С точки зрения Мао Цзэдуна, который тут, вероятно, хотел видеть себя «китайским Лениным», Чэнь Дусю в определенном смысле был похож на «китайского Плеханова».
В отношении Мао Цзэдуна к Чэнь Дусю просматривается и его уважение к учителям, и ориентация на практически первого по рангу реального руководителя партии, когда Мао Цзэдуну надо было заботиться о своей карьере, и непримиримость в моменты наивысшего напряжения борьбы за власть внутри партии, и стремление дать поверженному сопернику возможность как-то существовать и работать после того, как вопрос о власти уже был бесповоротно решен в пользу Мао Цзэдуна.
* * *
Еще одним руководителем Компартии в 1920-х гг., который был по положению в коммунистическом движении тогда старше и выше Мао Цзэдуна, был Ли Да, один из немногих участников первого съезда КПК.
Ли Да течением событий был отнесен, если можно так сказать, на обочину внутрипартийной борьбы. Он не состоял в руководстве партии уже с 1930-х гг. Но он был жив и продолжал работать как исследователь, как ученый и в годы КНР, вплоть до 1966 г., до «культурной революции», когда его буквально замучили, довели до смерти молодые приверженцы идей Мао Цзэдуна, именовавшиеся в КНР красногвардейцами. При этом он взмолился и просил Мао Цзэдуна спасти ему жизнь, чего тот не сделал.
А в истории их отношений до того времени было много любопытного. Ли Да был человеком с очень мощным интеллектуальным потенциалом. Мао Цзэдун признавал это. В минуты откровенности он говорил, что, с его точки зрения, Ли Да – это «Лу Синь в области теории». Так как для Мао Цзэдуна в политическом плане не было современного ему писателя выше, чем Лу Синь[10], то можно себе представить, каким мыслителем и теоретиком представал в глазах Мао Цзэдуна Ли Да. Правда, надо отметить, что эта оценка была дана в частном разговоре в узком кругу, и когда у Мао Цзэдуна спросили, нет ли необходимости обнародовать ее, то он, очевидно спохватившись, сказал, что его мнение тут, дескать, ни к чему, и что история сама воздаст всем по справедливости.
Мао Цзэдун вспоминал о Ли Да тогда, когда речь шла о сложных для него теоретических вопросах. В 1958 г. в КПК выдвигалась идея:
«Учиться у Маркса, превзойти Маркса». Мао Цзэдун, прежде чем ее обнародовать, повелел обратиться за консультацией к Ли Да.
Ли Да на это сказал посланцам Мао Цзэдуна: «Да ведь Маркс же умер; как же можно его превзойти? Вот и Энгельс тоже ничего не говорил о том, чтобы «превзойти»! Как, например, можно превзойти поэму-элегию Цюй Юаня «Скорбь отверженного» (общепризнанный образец китайской классической поэзии. – Ю.Г.)? А вот что надо бы делать, так это изучать и развивать марксизм; ну а для начала следовало бы учиться (читать книги, использовать заложенные в книгах знания); развитие марксизма является естественным результатом этой учебы. Что же касается состояния, в котором в настоящее время находится наша партия (а дело было, напомним, во время «великого скачка», когда Мао Цзэдун видел и себя, и свою партию, и страну на высшем их теоретическом и практическом подъеме. – Ю.Г.), то оно, во-первых, характеризуется тем, что такого рода учеба, такого рода знания недостаточно распространены вширь, и, во-вторых, сейчас головы у людей просто кружатся, как говорится, у них поднялась температура; в этих условиях, хочешь ты того или не хочешь, но следовало бы усилить учебу, изучение марксизма».
В результате идея «превзойти Маркса» не была пущена в ход. Мао Цзэдун очень не любил и не терпел, когда кто-нибудь оказывался мудрее, чем он, и потому, будучи в Ухане, где Ли Да жил и занимал пост ректора Уханьского университета, он сам вступил в беседу с Ли Да.
В ходе этой беседы Ли Да, будучи обеспокоен политикой Мао Цзэдуна, который толкал партию на необоснованные и рискованные действия, спросил у Мао Цзэдуна:
– Можно ли говорить, что «земля будет родить столько, насколько только у людей хватит смелости»?
Мао Цзэдун ответил:
– Как и у всего на свете, у этого лозунга есть две стороны, ему присуща двойственность.
Ли Да тут же уточнил:
– Вот ты говоришь, что этому лозунгу присуща двойственность. Иными словами, на практике ты одобряешь этот лозунг, не так ли?
Мао Цзэдун парировал:
– А если и одобряю, то что из того? А если и не одобряю, то что из того?
Ли Да разъяснил Мао Цзэдуну:
– Если одобряешь, тогда, следовательно, ты считаешь, что субъективные способности человека безграничны. Но ведь на самом-то деле субъективные способности человека в своем развитии ограничены определенными условиями. В настоящее же время весь вопрос в том, что люди действуют слишком смело, а не в том, что им не хватает смелости. Тебе не надо было бы подливать масла в огонь. В противном случае из-за этого может произойти несчастье, бедствие.
В этот момент кто-то из присутствовавших при этой беседе сделал Ли Да знак, предостерегая его против продолжения этой мысли. Мао Цзэдун увидел это и сказал:
– Ты дай ему договорить. Не будем его за это относить к числу правых.
Ли Да продолжал:
– У тебя голова слишком разгорячена. Там температура 39 градусов. А в низовых парторганизациях она может подскочить до 40 градусов, 41 градуса, 42 градусов… В результате всего этого народ Китая может постичь огромное бедствие. Ты признаешь такую постановку вопроса?
Продолжения эта беседа не получила.
Известно, однако, что через некоторое время Мао Цзэдун велел передать Ли Да следующее на словах: «Конфуций говорил, что когда человеку исполняется 60 лет, то он должен научиться выслушивать других людей. Когда я услыхал то, что ты мне говорил, это мне сильно резало слух. Вот в этом моя ошибка. Когда-то в прошлом я писал в одной из своих статей о том, что необходимо избавиться от идеализма, призывал к духовному очищению; а на сей раз мне и самому не удалось духовно очиститься от идеализма».
Беседа Мао Цзэдуна с Ли Да говорит, как нам кажется, о том, что Мао Цзэдун по крайней мере иногда понимал, что есть люди, которые способны высказывать мысли более мудрые, чем его соображения. Мао Цзэдун даже предпринимал попытки, как и в данном случае с Ли Да, выслушивать такого рода мнения (правда, это была единственная беседа Мао Цзэдуна и Ли Да после 1920-х гг.) и раньше или позже давать нечто вроде трезвой оценки своего поведения. Однако и эта оценка была двусмысленной. Вся беда людей, высказывавших откровенно свои мысли в беседах с Мао Цзэдуном, критиковавших его, используя уникальную возможность довести до него правду, состояла в том, что в конечном счете у Мао Цзэдуна верх брало желание утвердить свое превосходство любым путем, а человека, осмелившегося противоречить, в конце концов, если это удавалось, стереть с лица земли.
