— Мои приказы будете выполнять! Ясно?
— Яснее не бывает, — ответил я.
— Бережной, ты че, ранен? — взглянув на меня, спросил ротный.
— Нет, это не моя кровь, Закирова дух подорвал.
— Насмерть?
— Вроде живой, но безнадежный. АГС разнесло нахер, — ответил я.
— Спасибо, обрадовал. Еще какие новости?
— Бача ранен, нога простреляна и левая кисть. С ранеными остались Сапог и Мосейко.
— Ну, бля, дела, — произнес с досадой ротный.
— А тут как, радист-то где? — спросил я.
— Радиста слегка осколком задело, ловушку зацепил, хорошо, что хоть успел за камень запрыгнуть. Рацию повредило, то ли взрывом, то ли радист ее долбанул, когда падал, короче, без связи остались, — ответил Грек.
— А как с ранеными-то быть? Закиров долго не протянет. — Обратился я к ротному.
— Говорят же тебе, связи нет, придется самим выносить. Всем уходить нельзя, духи нам выйти все равно не дадут. Зашли кого-нибудь, пусть вынесут раненых к кишлаку, туда должны подойти наши танки и БТРы, скорее всего они уже там, — сказал ротный.
— Где Соломон? — спросил я.
Соломон — это Денис Толстов, наш радист. Он был родом из сибирской деревни, и хорошо эмитировал голоса зверей, животных и птиц, поэтому и прозвали его — Соломон.
— Там он, со вторым взводом где-то, — ответил Грек.
— Соломон!!! Давай бегом сюда! — крикнул я.
Спустя минуту появился Соломон, у него была перебинтована шея.
— Ты как, нормально? — спросил я его.
— Да нормально, осколком немного шею чиркнуло.
— Там сзади наши пацаны сидят за камнем, Сапог и Мосейко. Пойдешь к ним, и поможешь вынести раненых к кишлаку, рядом с кишлаком должны быть наши танки или БТРы.
— Кто ранен? — спросил Соломон.
— Закиров и Бача. Закиров тяжело. Там сам увидишь. Давай дуй быстрее.
— Свяжешься по рации с комбатом, передай, что банду засекли, пусть вышлют в подмогу еще людей, скажи — связь у нас не работает, так что рация тоже нужна, — добавил ротный.
— Хорошо, я понял, — ответил Соломон и отправился выполнять приказ.
— Каша! За горой смотрите, духи могут сверху появиться! — крикнул ротный.
Пупсик показал бойцам, чтоб следили за верхушкой горы, а сам направился к нам. Он бежал не торопясь, почти шагом, слегка пригнувшись. Со стороны духов раздалась короткая очередь из ДШКа, и несколько пуль врезались в землю в нескольких метрах от Пупсика. Тот от неожиданности подпрыгнул, после чего рванул во весь опор, петляя на бегу. В мгновение ока Пупсик оказался с нами, присел на корточки рядом с ротным, резко выдохнул и тряхнул головой. Взводный тоже, было, кинулся вслед за Пупсиком, но после духовского залпа, он остановился и вернулся обратно.
Я глянул на ошарашенного Пупсика, потом опустил голову, с трудом сдерживая смех.
— Ну ты, Каша, сиганул. Прям как ракетница, да еще с таким нарезом, — подколол Пупсика ротный, смеясь и крутя пальцем, изображая спираль.
Грек с Хасаном не выдержали и заржали, я тоже, глядя на них, рассмеялся. Один Урал смотрел на нас и не мог понять, с чего мы прикалываемся, он до этого сидел спиной к нам и ковырялся в своей «трубе».
— Д-да пошли вы все! — крикнул заикаясь Пупсик.
— Да ладно не психуй, успокойся. Забыл, где находишься? Пиз-уешь как по проспекту, — сказал ему ротный.
— Вам не кажется, что духи притихли? — объявил Грек.
Со стороны духов стрельба прекратилась, наши же продолжали короткими очередями стрелять в сторону духов, иногда хлопая из подствольников.
— Хорош палить без толку! Андрей беги сюда! — Крикнул ротный, и махнул взводному.
Спустя минуту к нам подбежал взводный, сел на землю рядом с Пупсиком и, глотнув воды из фляги, произнес.
— Что делать будем?
— Что вы все заладили, что делать будем, что делать будем. Разобраться надо сначала. До темноты еще далеко, так что время у нас предостаточно. Ну, давайте думать, как быть дальше, — обратился к нам ротный.
— С другой стороны нельзя обойти эту гору? — спросил Грек.
— Нет, там крутой откос, взбираться на него нет смысла, — ответил Хасан.
— Духи притихли, это не к добру. Надо теперь ждать от них падляны. — Произнес Хасан.
— Не каркай, таджик, — перебил его ротный.
— А че, не так что ли?
— Так или не так, а надо разобраться в этой ситуации. Сколько там духов, и что они намерены делать дальше, мы не знаем. Судя по тому, как они нас встретили, в их планы не входило нарываться на нас. Иначе ситуация была бы намного хуже. Скорее всего, им нужно было просто прощупать тропу, чтоб провести караван. Теперь, убедившись, что путь им закрыт, они уйдут обратно в Иран, — высказал свое предположение ротный.
— Но в бой они все же ввязались, — сказал Грек.
— А что им оставалось делать, мы же засекли их. Они нас задержали на какое-то время небольшой группой, а сам караван, скорее всего, ушел обратно. Гоняться за ним нет смысла, Иранская граница рядом. Нам надо попробовать продвинутся дальше, чтоб убедится, ушли духи, или нет. А то не хотелось бы выходить отсюда, не зная, есть духи за спиной или нет. Разделимся как обычно на три группы и попробуем проскочить этот пустырь. Саня, ты со своими заляжешь за тем бугорком и будешь прикрывать нас. Каша, пойдешь со своими с той стороны, будете передвигаться параллельно с нами. Идти будем цепочкой с двух сторон. Выдвигаемся по моей команде, — скомандовал ротный и повернувшись к взводному сказал:
— Ты, Андрей, как всегда идешь за мной.
— Да, хорошо, — ответил взводный.
Грек отправился в ложбину к своим бойцам, Пупсик побежал готовить своих.
— Где этот Мамай с гранатометом? — спросил ротный.
— Я здесь, командир! — выкрикнул Урал.
— Чего орешь — блин, как в лесу. Приготовь гранатомет, пойдешь за командиром взвода.
— А так как больше никого нет с нашего взвода, мы с тобой будем замыкающие, — сказал я, глядя на Хасана.
— Выходит так, — ответил Хасан, вставая.
Жара стояла сумасшедшая, солнце находилось прямо у нас над головой, пот постоянно стекал со лба, и ел глаза. Во рту пересохло, я отстегнул флягу и глотнул воды, вода нагрелась, и была теплая. Потом я достал носовой платок и засунул его под панаму над бровями, чтоб пот не заливал глаза. От этой жары нигде не было спасения, даже тень не помогала, сам воздух был раскален до предела, и что в тени находишься, что на открытом солнце, один хрен. Вокруг были сплошные горы, куда ни кинь взгляд — везде скалы, эти проклятые, раскаленные голые скалы.
Эх, глотнуть бы сейчас холодного пивка, и окунутся в прохладный бассейн, за минуту такого наслаждения я бы сейчас отдал жизнь, даже не задумываясь.
