Филлипс Грэхем - Александр Македонский

Когда македонская армия двинулась дальше, Статире исполнилось десять лет. Она начала жизнь в сказочном мире, но за последний год перенесла такие испытания, которые вряд ли мог выдержать ребенок. Она видела смерть матери и брата, у нее на глазах насиловали женщин и девочек, таких же юных, как она. Она видела разоренный дворец, в котором провела первые годы жизни, и убитых слуг. Она видела, как сровняли с землей ее прекрасный дом. И, словно всех этих испытаний еще было недостаточно для маленького сердца девочки, ей довелось увидеть мертвого отца.

Да, Дария убили люди Бесса, но Статира знала, кто истинный виновник его смерти. Бесс предлагал выдать Дария живого, но Александр прекрасно знал, что если он откажется от такого «дара», то бактрийцы сами убьют царя. Статира это тоже хорошо понимала. Александр хотел завоевать расположение персов, которые теперь стали его подданными, поэтому он устроил Дарию пышные похороны. Это оказало благоприятное впечатление на персидскую знать, но вряд ли могло уменьшить гнев Статиры. Поскольку после смерти царицы Статира осталась старшей в семье персидского монарха, Александр позволил ей самой определить, какие последние почести следует отдать Дарию. Обычно персидские цари находили свое последнее пристанище в гробницах, однако Статира попросила, чтобы отца кремировали, поскольку опасалась, что македоняне осквернят его могилу, как они уже это сделали с его столицей. В «Истории…» содержится очень красочное и многозначительное описание этих похорон:

Царевна [Статира] была еще ребенком, однако она не уронила ни слезинки. Она стала перед погребальным костром и сама зажгла его от факела, который держала в руке. Когда она смотрела, как тело ее отца превращается в прах, на ее глазах также не было слез, и пока горел костер, она не проронила ни слова. Как говорят, своей сестре и слугам она поклялась: «Этой самой рукой, которой я сегодня зажгла костер, однажды я убью царя».

Естественно, она имела в виду Александра Македонского. Из этого короткого отрывка мы можем судить, насколько не по-детски вела себя эта маленькая девочка после всех испытаний, выпавших на ее долю. Все, что ей осталось, это холодная ненависть к человеку, который погубил практически всех, кого она любила. Но насколько искренне она это говорила? Действительно ли это ее рука подсыпала яд царю в чашу с вином?

После погребения Дария Александр отправил Статиру с ее сестрой Дрипетой обратно в Сузы, где с ними обращались так, как если бы они были дочерями македонского царя. Судя по дошедшим до нас источникам, очень похоже, что уже тогда у Александра появился план сделать Статиру своей женой, как только она достигнет подходящего возраста. И когда царь, наконец, в 324 г. до н. э. возвратился из Индии, а ей исполнилось шестнадцать лет, он немедленно сделал то, что собирался. Как пишет Арриан, после того как Александр вернулся в Сузы, летом того же года, он устроил пышные свадебные торжества, во время которых сыграли сразу несколько свадеб — Александр женился сам, а вместе с ним женился его ближайший друг и заместитель Гефестион. Причем Александр взял в жены Статиру, а Гефестиону досталась ее сестра Дрипета.

Александр также сыграл свадьбу в Сузах… Он взял в жены старшую дочь Дария Статиру, а ее сестра Дрипета была отдана замуж за Гефестиона. Дрипету отдали за Гефестиона потому, что она также была дочерью Дария и приходилась родной сестрой новой жене Александра. Александр надеялся, что дети его близкого друга станут двоюродными братьями и сестрами тем детям, которых он сам собирался родить. Свадебные торжества совершались по персидским обычаям. Для женихов были поставлены специальные кресла, и после того как все хорошенько выпили, невесты подошли и сели каждая возле того, кто предназначался ей в мужья. Мужчины взяли невест за руки и поцеловали, после чего началась свадебная церемония… Когда же она закончилась, женихи увели своих невест прочь.

Довольно странно, но, похоже, ни Александр, ни его приятель Гефестион не проявили ни малейшего интереса к своим молодым женам, хотя, по всем сообщениям, обе они отличались удивительной красотой. На самом деле оба «жениха» всю ночь пропьянствовали в опочивальне Александра. Не приходится сомневаться, что свадьба эта и сама-то по себе должна была казаться Статире омерзительным и нелепым событием. Ей не только пришлось выйти замуж за человека, которого она поклялась убить, но он на глазах всего мира еще и нанес ей оскорбление, даже не оставшись у нее ночевать в первую брачную ночь. По крайней мере теперь ей было легче исполнить свою клятву, поскольку отныне она будет находиться в непосредственной близости от своего врага. Тем не менее вполне возможно, что Статира могла принять решение не мстить своему великому супругу. В конце концов, теперь ее дети должны были стать его наследниками, а сама она оказалась царицей не только Персии, но и всей державы Александра. Была и еще одна причина, по которой юная царица могла решиться предать прошлое забвению.

Шесть лет назад, после убийства Дария, его мать Сисигамбис, несомненно, испытывала такое же горе, как и ее внучка Статира. Однако мудрая женщина не желала, чтобы девочка росла с единственным чувством в душе — чувством гнева. И пока они жили в Сузах, царица-мать решила приобщить Статиру к таинствам зороастризма. Эту религию нельзя назвать официальной религией Персидской державы, однако в стране у нее имелось много последователей. Зороастризм проповедовал умение контролировать собственные чувства и эмоции, умение находиться в гармонии с самим собой и окружающим миром, и Сисигамбис, возможно, надеялась, что это учение поможет внучке умерить горечь утрат. В отличие от других язычников, зороастрийцы были монотеистами, и, что просто поразительно для того времени, в отправлении религиозного культа женщины пользовались одинаковыми правами с мужчинами. Женщины могли становиться жрицами и наравне с мужчинами участвовать в религиозных церемониях. За одним из таких жрецов и было послано, и тот провел несколько лет в царском дворце в Сузах. По всей видимости, македоняне, надзиравшие за Статирой, не находили ничего особенного в том, что девочка исповедует эту религию. Однако все переменилось, когда в октябре 324 г. до н. э. Александр направился походом в Мидию, чтобы подавить вспыхнувшее там восстание. До того миролюбивая религия внезапно дала Статире еще один повод, чтобы желать смерти Александру.