Постепенно темп наступления противника затухал, заметно уменьшалось количество танков и пехоты, одновременно участвовавших в атаках. Удар не увенчался успехом. Цели, поставленные войскам немецко-фашистским командованием накануне контрнаступления, не были достигнуты. 38-я и 3-я гвардейская танковая армии стойким сопротивлением сначала локализовали прорвавшуюся группировку, а затем лишили ее всякой перспективы.
Любопытно, что Манштейн в мемуарах утверждал, будто бы удар на Киев, наносившийся под его командованием, "был сорван в результате распутицы"{118}. Эту же версию повторил генерал Ф. Меллентин, бывший начальник штаба 48-го танкового корпуса, в состав которого входили участвовавшие в нанесении удара на Киев 1, 7, 19, 25-я танковые, эсэсовские "Адольф Гитлер" и "Райх", а также 68-я пехотная дивизии. Он заявил: "...26 ноября наступила оттепель, и распутица сделала всякое передвижение войск практически невозможным. В связи с этим наше предполагаемое наступление на Киев пришлось отменить"{119}.
Если поверить этому объяснению, то получается, что единственным препятствием наступлению немецко-фашистских войск были неблагоприятные климатические условия. Впрочем, если Манштейн вообще не упомянул о советских войсках, нанесших фашистским танковым и моторизованным дивизиям огромные потери и остановивших их наступление, то Меллентин признал понесенный атакующими урон, но дал ему объяснение, явно рассчитанное на легковерного читателя. "Потери возрастали, - писал он, - так как никто не хотел ложиться в страшную грязь от пуль и снарядов противника"{120}.
Можно подумать, что гитлеровцы предпочитали гибнуть под пулями и снарядами, но не испачкать в грязи свои мундиры. Нелепость подобного объяснения очевидна. Напомню также, что количество пехоты, участвовавшей во вражеском контрнаступлении, было сравнительно небольшим. Особенностью наступательных действий противника в те дни являлось, как уже отмечено. массированное применение танков, а ведь им "ложиться в грязь от пуль и снарядов" не приходилось.
Таким образом, уже по этим причинам попытки гитлеровских генералов оправдать провал своего наступления не выдерживают критики. Но и это не все. "Распутица" в конце ноября 1943 г. в районе Киева - выдумка Манштейна, повторенная Меллентином.
Действительно, ноябрь в тот год не отличался суровостью. Температура во второй половине месяца колебалась в среднем от плюс 2° днем до минус 4° ночью. Шел снег, местами мокрый, земля, промерзшая ночью, не успевала оттаивать днем. Лишь на грунтовых дорогах появлялась легкая слякоть, не препятствующая движению войск и техники. Что же касается шоссе, имевших твердое покрытие, то на их состояние погода не оказывала существенного влияния. Эти данные, взятые мною из журнала боевых действий, где ежедневно отмечалось состояние погоды, не нуждаются в комментариях. Кроме того, как явствует из того же журнала, спустя месяц, когда возобновили успешное наступление войска 1-го Украинского фронта, погода была такая же, как и в конце ноября. Однако наши войска, в том числе и танки, быстро продвинулись на 80-200 км" о чем будет рассказано ниже.
Здесь же целесообразно коснуться еще одного ничем не обоснованного утверждения Ф. Меллентина. Речь идет о его попытке найти дополнительное оправдание неуспеха контрнаступления в ноябре 1943 г. ссылкой на ошибку командующего 4-й танковой армией генерал-полковника Рауса. Последний якобы заменил решительный план удара на Киев робким планом вернуть сначала Житомир и разгромить находящиеся там советские войска, а уже затем идти на Киев. "Наш замысел нанесения молниеносного удара глубоко в тыл русским войскам, - писал Меллентин, - был принесен в жертву слишком осторожной по своему характеру операции"{121}.
Не берусь судить, так ли было на самом деле, но, кстати, замечу, что о молниеносных ударах слишком уж поздно было говорить. Автор воспоминаний забыл о Сталинграде и Курске, не сделал никаких выводов из поражения немецко-фашистских войск на Украине и Днепре. А времена изменились. Был конец 1943 г., война велась по планам советского командования, наши Вооруженные Силы обладали достаточной мощью не только для отражения ударов противника, но и для одновременных наступательных действий.
Так обстояло дело, в частности, и на 1-м Украинском фронте.
15 ноября, когда в полосе 38-й армии уже шли ожесточенные бои с атакующей мощной танковой группировкой врага, армии правого крыла фронта - 13-я и 60-я продолжали успешное наступление на запад. 17 ноября войска 60-й армии освободили крупный узел дорог Коростень, а на следующий день 13-я армия выбила противника из г. Ельска. В результате железная дорога на г. Мозырь была перерезана и связь между группами армий "Центр" и "Юг" надежно прервана.
Над ударной группировкой противника, нацелившейся на столицу Украины, нависла угроза с севера и запада, со стороны Коростеня и находившегося тогда в наших руках Житомира. И именно это продиктовало немецко-фашистскому командованию необходимость наступать на Житомир и этим ослабить свои силы, наступавшие на Киев. Однако и после 20 ноября, когда мы вынуждены были оставить Житомир, угроза удара во фланг и в тыл ударной группировки врага продолжала существовать и отвлекала часть ее сил.
Таким образом, следует признать ясным вопрос о неизбежности раздвоения усилий ударной группировки противника. Но беспочвенность его наступательного плана состояла не только в этом. Ибо вообще шансы немецко-фашистского командования на успех попытки вновь захватить Киев были равны нулю. Это подтверждается тем, что его удар в районе Фастова не поколебал нашей обороны, а в районе Брусилова натолкнулся на непреодолимое сопротивление. Достаточно сказать, что только с 11 по 17 ноября на фронте от Житомира до Фастова было подбито и сожжено 390 фашистских танков и самоходно-артиллерийских установок, 68 бронемашин, 26 орудий и уничтожено до 9 тыс. немецких солдат и офицеров{122}.
Именно все это вместе взятое, а не мнимая распутица и прочие "причины" привели к срыву плана противника. Тот же Меллентин, например, признал: "Фронтальный удар дивизии "Лейбштандарт"{123} на Брусилов провалился; впервые за время войны эта знаменитая дивизия не сумела выполнить поставленной задачи"{124}.
Говоря о причинах провала вражеского контрудара, следует упомянуть и такой фактор, оказавший решающее влияние на ход событий, как успешно проведенная в ходе боев под Житомиром и Брусиловом крупная перегруппировка войск 1-го Украинского фронта, способствовавшая организации прочной обороны. Противник вновь натолкнулся на стойкость советских войск в обороне, на непрерывные контратаки и, будучи не в силах решительно преодолеть их сопротивление, даже в первые дни продвигался не более чем на 4,5-5 км в день.
