В Крайстчерче были два дня. Тщательно проверялись моторы и снаряжение. Штурманы готовили карты, сверяли приборы, каждые пять часов справлялись о погоде в Антарктиде. Участники экспедиции знакомились с городом. В Крайстчерче весна. Цветут сады и поля, ярко зеленеют березы и сосны. А в витринах магазинов белые деды-морозы приглашают делать покупки – новогодний праздник новозеландцы по традиции начинают месяцем раньше.
…А в самолете ребята все продолжают примерять шапки, подгонять одежду. По моей просьбе Коля Старков пытается связаться с американской базой Мак-Мердо. Вот он снял наушники: «Спят еще!» В Москве сейчас тоже мало кто проснулся – четыре часа утра. А у нас в самолете полдень, солнце над головой. Трещит морзянка. Коля связался с Мирным. Там радист не спит, как праздника, ожидает прилета…
Сегодня в самолете разговор о доме, о родных. Позади более двадцати тысяч километров. Тридцать девять часов полета. Шли точно по курсу, точно по расписанию. Еще пару часов – и Мак-Мердо, встреча с американцами. Потом последний бросок – и Мирный.
Ждем айсбергов. Подсчитывают: через сорок минут Антарктида! Но вот зовет командир самолета. Михаил Протасович дает мне свои темные очки: «Смотри, Антарктида!»
Вот она, Антарктида! На горизонте справа в солнечном тумане белая гряда облаков. Все с аппаратами и кинокамерами прильнули к иллюминаторам. Штурман улыбается, просит закурить и тоже берется за кинокамеру. Вот сейчас отдам эту радиограмму радисту и тоже возьмусь за фотоаппарат.
* * *Когда уже верстался номер, в редакцию пришла вторая радиограмма, на этот раз из Антарктиды:
Два часа назад самолеты советской экспедиции приземлились на ледовый аэродром в пяти километрах от базы. Последние 500 километров пути шли вдоль гор Альберио. Летели над темной водой с плавающими льдинами. Слева по борту видели действующий антарктический вулкан Эребус.
Посадку Поляков и Ступишин совершили великолепно. Самолеты встречали все зимовщики американской станции. На тракторных санях все участники экспедиции доставлены в поселок. Разместились в теплых домиках, пообедали вместе с американцами.
Сейчас, когда я пишу эти строки, начальник перелета Алексей Федорович Трешников говорит с Мирным. Он узнает, когда смогут принять самолеты. Наверное, это будет завтра.
В Мак-Мердо яркое солнце, слегка морозит. Здесь наступил полярный день. Ослепительно блестит снег, все ходят в темных очках. Наши летчики готовят машины к последнему перелету. Остальные участники экспедиции осматривают американскую станцию.
Антарктида, Мак-Мердо, 12 часов. 1 декабря 1963 г.Советская экспедиция – на базе Мак-Мердо
В Мирном второй день бушует метель. Замело снегом приготовленную для посадки полосу. Пользуемся гостеприимством американцев в Мак-Мердо. Живем в похожей на ангар брезентовой палатке. Обедаем вместе с американцами в столовой. Вовсю идет обмен сувенирами, шапками, рукавицами. Ходим в кино, встречались с учеными. Побывали в домике Скотта, в снегу раскопали ящик с газетами, оставленными его экспедицией. Вчера с гляциологами ездили смотреть большой ледник. Он расположен в двадцати километрах от станции. По пути около трещин во льду встречали много тюленей. Сегодня поднимались на склон горы, где расположена американская атомная электростанция.
В Мак-Мердо тепло, можно ходить в берете с легкой куртке. Один сплошной день – ни звезд, ни луны. В любое время суток над головой солнце. Ослепительный снег, синие гористые дали, подернутые дымками-облаками.
Но сегодня с утра пасмурно, падает редкий снег. Антарктида остается Антарктидой. За день до нашего прилета в Мак-Мердо из-за плохой видимости врезался в лед американский вертолет.
Будем ждать хорошей погоды. Сейчас пойду на радиостанцию. Она на горке. Оттуда виден весь поселок Мак-Мердо: домики, трактор, вертолеты, ящики, бочки с горючим. Видно людей в ярко-красной и зеленой солдатской одежде. Они гостеприимны, эти люди.
Без этой дружбы людям в Антарктиде было бы трудно. Сейчас, когда передается эта телеграмма, летчики и начальник перелета А. Ф. Трешников обсуждают возможность посадки на запасной аэродром в оазисе Бангера, в четырехстах километрах от Мирного.
3 декабря 1963 г.Наш спецкор радирует из Антарктиды
В Мирном несколько дней бушевала метель. С большим трудом приготовленную полосу занесло снегом. Решено садиться на лед озера в оазисе Бангера. Пусть читателей не введет в заблуждение слово «оазис». Это все тот же лед, все те же неуютные скалы и снег. Но из-за ветров снег здесь на льду не задерживается, поэтому можно решиться на посадку. Сегодня утром в оазисе Бангера стартовал головной самолет. Четыре часа мы ждали вестей, и вот наконец радист Коля Старков просиял: все в порядке, приземлились благополучно.
Сейчас курс на Бангер держит второй самолет. А пассажиры первого в эти минуты на двух небольших самолетах летят в Мирный. Впрочем, вот сейчас Коля оторвался от рации и сообщил, что они уже приземлились в Мирном.
Наш самолет идет над сплошным морем снегов. Кое-где поднимаются слепящие глаза остроконечные скалы. Белое царство! Именно таким я представлял себе по сказкам царство снежной королевы. В Мак-Мердо на могиле погибших зимовщиков стоит скульптура снежной королевы. Где-то здесь, в этом районе закончил свой путь мужественный человек Роберт Скотт. Его могилы сейчас никто не сможет найти, она растворилась в снегах.
Южный полюс остался у нас слева по борту. Сейчас пролетаем еще один полюс – полюс холода. Тут отмечена самая низкая температура на нашей земле – минус 88 градусов. Это самое трудное место зимовки на всей земле. И все-таки здесь работают советские люди. На полюсе холода расположена антарктическая станция Восток.
Наш маршрут идет по прямой линии Мак-Мердо – оазис Бангера. Линия на штурманской карте помечена тонким пунктиром. В 1958 году тут в первый раз пролетел Виктор Перов. Мы идем по этой, уже проложенной воздушной тропе через весь материк Антарктиды.
Американцы в Мак-Мердо нас хорошо встретили и хорошо проводили, но не зря говорят: в гостях хорошо, а дома лучше. Мирный – наш дом. Далекий от Москвы, от большой земли дом.
Под крыльями по-прежнему белый холод. Высота – восемь тысяч метров. Сейчас отдам телеграмму радисту. Остается всего один час полета.
Борт самолета Ил-18.
Вслед за первой пришла вторая радиограмма, уже из Мирного
Все отлично! Наш самолет благополучно приземлился в оазисе Бангера. Сразу же попали в объятия загорелых, обветренных бородатых людей.
