это время и комиссия соберет уже документальные сведения о деятельности Сыроежина в ГТРК.
Результат разговора с прокурором: «Я обещаю, что в течение трех дней арестов не будет, а дальше все зависит от проведенных следственных действий, в том числе и по вашей информации». Все время разговора с прокурором в кабинете присутствовал и мой сопровождающий Правдюк В. С. Интересно, что в разговор он не вступал, как будто все это его не касалось, и еще удивительнее, что прокурор тоже не задал ему ни одного вопроса, например, для подтверждения моей информации.
А вечером этого же дня Сыроежин уже знал о содержании моего разговора с прокурором, о чем свидетельствовал его очередной вечерний звонок начальнику отдела международного сотрудничества ГТРК. Вот текст служебной записки Курковой, излагающей позицию Сыроежина:
«Служебная записка Курковой от начальника международной службы Каратаева.
10 марта (вечером) у меня дома раздался телефонный звонок. Звонил М. И. Сыроежин. Он сказал мне, что желает объяснить ситуацию, которая сложилась вокруг него. Т. к. мы с ним одного возраста, и я его смогу понять, он решил связаться со мной. Он сообщил, что находится в Австрии и лежит в больнице, т. к. у него повреждена печень. Когда он находился в командировке в Москве, на него напала группа неизвестных лиц и избила, взяв документы, которые были с ним. После этого, находясь в шоке от нанесенных повреждений, он выехал в Австрию, где уже узнал, что вокруг его имени сложилась ненормальная ситуация. Сыроежин сообщил мне, что хотел бы вернуться работать на ТВ, но сначала ему надо знать о том, что конкретно ставят ему в вину. Он попросил поговорить с Б. А. Курковой, чтобы она объяснила и прояснила все о вине М. И. Сыроежина, если эта вина имеется. Он сказал мне, что его хотят сделать крайним в истории, в которой вина лежит на самом руководстве ГТРК, что он лишь стал заложником данной ситуации, и его решили использовать, не ставя даже в известность. Он сообщил, что очень крупные силы заинтересованы в отставке Курковой с данного поста, о которых мы и не знаем, а он «маленький» человек и хочет нормальной и спокойной жизни. Я ему предложил все это рассказать в С-Петербурге во всех полномочных инстанциях, которые занимаются этой проблемой в данный момент. Сказав, что я не знаю всех нюансов этого дела, я пообещал передать этот разговор Б. А. Курковой. Я еще добавил, что в качестве государственного служащего ГТРК не уполномочен заниматься этими делами.
Вчера (11 марта) мне перезвонил М. И. Сыроежин, чтобы узнать реакцию Б. А. Курковой на его звонок. Я ему сообщил, что Б. А. Куркова не желает общаться с ним таким образом. Что она ему предлагает явиться в С-Петербург и дать объяснения во всех необходимых инстанциях. Он еще раз повторил, что против Б. А. Курковой играют очень крупные силы, которые рано или поздно добьются своего, убрав ее с поста председателя. Он же сожалеет, что его репутация оказалась испорченной. Он выразил готовность уволиться из ГТРК, передав заявление по факсу. Он также сообщил, что на следующей неделе пришлет свои объяснения по факсу. Он выразил желание явиться в С-Петербург, чтобы прояснить ситуацию и сохранить свое честное имя. Также он считает, что во всех финансовых «махинациях» виновен Е. В. Никольский. Подпись.
12.03.94».
Вечером в гостинице мы, члены комиссии, подвели итоги первого дня работы. Мне сообщили, что Сыроежин принят на работу в ГТРК незаконно. В штатном расписании компании на день его приема на работу все должности заместителей Председателя ГТРК были заняты. Вызвало удивление у члена комиссии, что Сыроежину сразу было предоставлено право первой подписи финансовых документов. Другой член комиссии сообщил еще более интересную информацию. Оказывается, как следует из финансовых документов, ГТРК в 1993 году из городского бюджета получила значительную сумму в валюте на покупку телевизионного оборудования, и на сегодня вся эта сумма перечислена в США, а закупленное оборудование в компанию не пришло.
Я попросил срочно оформить запрос по этой сделке, получить текст подписанного контракта и выяснить все по фирме в США, которой поручено было закупить оборудование. Одновременно дал команду утром подготовить запросы за моей подписью в соответствующие структуры города с целью получить учредительные документы по фирме Михайлова, сведения о движении денежных средств на ее счетах и уплате налогов.
На следующий день утром я был уже у ворот арки, ведущей на территорию Смольного института, где располагалась мэрия города. [3]
Здесь меня уже ждал Правдюк В. С., как оказалось, нам надо было преодолеть четыре уровня охраны, чтобы попасть в приемную мэра. Первый — при входе на территорию Смольного, второй — при входе в здание, третий — при выходе из лифта на этаже, где располагалось руководство города, и четвертый — при входе в приемную мэра, при этом права прохода в приемную у Правдюка В. С уже не было, и он остался ждать меня в коридоре.
В приемной очень обаятельная секретарша попросила меня минут пять подождать, пока не выйдет от мэра посетитель. Все так и произошло, секретарь пригласила следовать за ней, и я, к великому удивлению, оказался еще в одной приемной, где располагалась охрана мэра в штатском, но вооруженная автоматическим оружием. В кабинет я вошел уже один, секретарь передо мной просто открыла дверь. Кабинет был огромных размеров, со старинными картинами на стенах.
Собчак Анатолий Александрович был демократичен. Вышел из-за стола, поздоровался за руку, пригласил сесть за отдельный столик, через связь с секретарем попросил для меня кофе (по моему согласию). Я был с ним предельно откровенен. Рассказал об итогах первого дня работы комиссии, встрече с прокурором города, высказал предположение, что против Курковой была организована провокация, и пока все факты указывают, что ее организовал Сыроежин. Мэр внимательно слушал, комментариев от него не последовало. Только сказал, что работе комиссии Контрольного управления он готов оказать любую помощь, которая потребуется, и секретарь в приемной на мои звонки будет реагировать немедленно, обеспечив с ним связь, где бы он ни находился. Я обещал информировать его о результатах работы комиссии, как промежуточных, так и окончательных перед отъездом комиссии в Москву. На этом и расстались.
У подъезда ГТРК меня опять ждали журналисты. Пришлось отвечать на вопросы. Я решил, что уже настало время публично сообщить: на основании изучения уже просмотренных документов комиссия сомневается в версии о взятке. Исчезновение из города Михайлова и заместителя Курковой Сыроежина позволяет предположить, что они организовали провокацию против Курковой, при этом Сыроежин — организатор этого процесса. Пресса была удовлетворена этим моим заявлением и бросилась готовить срочные сообщения в свои газеты, радиостанции, телепрограммы.
