Жизнь Маяковского и Лили Брик, конечно, тоже пестрела расставаниями и перебоями – он то уходил от нее, то снова сходился, то пытался жениться на Татьяне Яковлевой, то – хотел отбить у Яншина Веронику Полонскую… Более того – у Маяковского рождаются двое детей – дочка от Элли Джонс и сын от Ольги Лавинской. Но Лиля по-прежнему остается главной женщиной его жизни (как он говорит той же Лавинской: «Товарищ девушка… Женщину я люблю одну»). И этот союз – как и союз Леннона и Оно – куда более чем просто отношения между мужчиной и женщиной. Это – определяющая пара культурной генерации, люди, за бурным романом которых следит современный им истеблишмент, союз, где женщина несет не только вдохновляющую, но и организующую роль, будучи фактически проводником мужчины – в случае с Маяковским в мире культурных реалий, в случае с Ленноном – в мире авангардного искусства.
И естественно, что именно на этих женщин был направлен весь спектр народного негодования от «погубила нашего кумира» до «бездарность пользовалась славой и деньгами гения». Это в равной степени касалось как Йоко, так и Лили – при этом не стоит добавлять, что зачастую подобные обвинения носили откровенно эмоциональный характер и были лишены хоть сколько-нибудь правдоподобной доказательной базы. Впрочем, надо отметить, что обе женщины с честью реагировали на подобные обвинения – они их откровенно не замечали.
Можно еще долго перечислять сходства Леннона и Маяковского – начиная с бытовых привычек, с подверженности абсессивно-компульсивному синдрому (отсюда и повышенная обрядовость в ряде действий у Леннона, и знаменитая людомания Маяковского), и наплевательское отношение к собственному здоровью (до тех пор, пока женщина не начинает наставлять и заставлять заниматься оным здоровьем – однако в случае с Ленноном это сосредоточилось на построении собственного быта), и увлеченность левыми идеями, и фанатичным восхищением Америкой (Леннон в итоге в нее эмигрировал, Маяковский таки сдержался от эмиграции, однако не мог сдержать восхищения), но мы приближаемся к одному из главных аспектов их сходства – неизбежному самоубийству.
Здесь я рискну повториться – в отдельной лекции я уже рассказывал о предопределенности судьбы Леннона, так что адресую слушателя и читателя к этому тексту.
Важно понять одно: желание самопожертвования, невозможность иного исхода – это именно то, что в финале жизненного пути так роднит Леннона и Маяковского: выдвинувшиеся против всего мира, наделенные невероятным талантом, фантастическим чувством юмора и стиля, молодые и азартные, ставшие лидерами своего поколения – они прошли фактически общий путь, обрели невероятную посмертную славу, но так и не были по достоинству оценены. И лично я буду рад, если эта лекция позволила нам хоть немного приблизиться к истинному пониманию величия этих фигур.
Странная смерть Брайана Джонса
(лекция о мерзавце)
Мы сегодня будем говорить о мерзавце – и да простят меня те, кто ждет услышать об этом человеке только хорошее. Хорошее мы, конечно же, скажем, но так или иначе нам придется говорить о его личностных характеристиках, а тут Брайана Джонса, основателя «Роллинг Стоунз», преследуют, скажем так, не самые радужные оценки. Но, тем не менее, Брайан Джонс – уже стал неотъемлемой частью истории музыки, и даже его смерть стала одной из неразрешенных загадок рок-н-ролла. И не говорить об этом нельзя по целому ряду причин.
Первая причина – именно Брайан Джонс открыл в рок-музыке тот самый знаменитый «Клуб 27». Что это такое? В этот мифический клуб, регулярно пополняющий Места Вечной Охоты, попадают все те, кто ушел из жизни ровно в 27 лет. Конец 60-х и первая половина 70-х выкосила приличное число музыкантов, умерших от естественных и не очень причин. Вслед за Брайаном Джонсом последовали и Джим Моррисон, и Джими Хендрикс, и Дженис Джоплин, чуть позже к сонму великих присоединились Александр Башлачев, Курт Кобейн и Эми Уайнхаус. Список, к сожалению, неуклонно пополняется.
Помимо этого, Джонс был первым покойником из объективно легендарной команды, которая на момент его ухода стала признанными звездами, группой № 2, по крайней мере, в Англии. Ну а для кого-то она уже становилась группой № 1 – и на момент ухода Джонса из состава «Стоунз» это была безусловно концертирующая группа № 1 (напомню, «Битлз» уже не давали концертов). И смерть Джонса показала несколько очень странных вещей. Первая – это то, что из группы уходит один из основателей, а с группой дальше не происходит ничего страшного. Группа продолжает существовать.
Не стоит думать, что «Стоунз» основали Джаггер и Ричардз – заслуга Джонса тут была определяющей. Он был первым, направил Джаггера и Ричардса в их ориентации не на музыку мерси-бита, не на слащавые поп-песенки, а предложил пойти поиграть то, что нравилось им всем, но что они не рассматривали в качестве популярной, массовой музыки. Это – музыка американская, новоорлеанская, чикагская, основанная прежде всего на блюзе. Он предложил играть не мелодическую, а риффовую. И отталкивались они первоначально от чужого материала, играя кавер-версии американских хитов – и понемногу сочиняя самостоятельно.
И вот здесь я разрушу первый миф о Джонсе – часто можно встретить утверждение, что Брайан в составе «Роллинг Стоунз» не написал ни одной ноты. Формально – да, он не числится соавтором ни в одной вещи, но, тем не менее, в каталоге группы есть 14 песен, которые он написал. Многие не знают, но если посмотреть на авторство песен с ранних пластинок – то вы найдете там песни Чака Берри, Леннона и Маккартни, и вдруг там появляется некий персонаж, автор, которого зовут Нанкер Фелдж. Кто же это такой? А это был коллективный псевдоним, придуманный всей пятеркой «Стоунз» для того, чтобы подписывать песни, которые они сочинили самостоятельно. То есть в этих четырнадцати песнях Брайан Джонс имеет как минимум одну пятую авторских прав, он – полноправный соавтор, как и остальные четыре человека.
«Стоунз» изначально позиционировали себя как группа, где все пятеро – равновеликие элементы, что и было заметно – прежде всего визуально. Возьмем любую их фотосессию и предположим, что мы ничего не знаем об этих ребятах. И как же определить, кто в группе главный? Ничего проще не было, чем поставить всех на одном уровне или, например, выдвинуть вперед вокалиста, тем более, что у «Стоунз», в отличие от «Битлз» был фронтмен, да еще и такой харизматичный, как Мик Джаггер. И легко можно было построить фотосессию вокруг Джаггера, но нет – очень часто они строят фотосессии вокруг других членов группы, помещая в центр кадра, скажем, Билла Уаймана – или того же Джонса. Кстати, Джонсу многие фотографы радовались – он из них, действительно, был самый симпатичный: блондин, голубоглазый, маленький – он существенно ниже всех остальных, так что кадр вокруг него строился просто идеально: в середине – милый эльф, а вокруг него – брутальные мужики. На фоне крохотного Джонса даже низенький и щупленький Чарли Уоттс смотрелся великаном.
