«Мой отец Александр Константинович Байбаков родился в 1904 году, — рассказывает она о своем отце. — В 14 лет он пошел работать токарем на промысел, затем окончил рабфак и в 1926 году уехал учиться в Московскую горную академию, позднее переименованную в институт. Успешно закончил механический факультет, остался в аспирантуре. Во время учебы он встретил мою маму Арфению Леонтьевну… Она работала секретарем на факультете. Начало семейной жизни положила незамысловатая записка, которую как староста группы папа вложил в журнал, где отмечалось присутствие: „Милочка, пойдем в кино“». Так и пошло — Шура и Мила…
Летом 1931 года Николай навестил брата в столице. Вернувшись, он пишет письмо: «Здравствуйте дорогие москвичи Шура и Мила! Шлю Вам свой горячий и пламенный привет из далеких мазутных Сабунчей. Ну, друзья мои, знал бы что случится со мной после поездки в Москву, то, наверное, я предпочел бы лучше сидеть дома, нежели скучать так, как я скучаю сейчас по этой „проклятой“ Москве. Честное слово, меня так и тянет как можно скорее вырваться из пределов Баку, куда-нибудь в зелень и на воздух, хотя бы приблизительно напоминающее „Воробьевы горы“. Приехал домой в самую жару и пыльные ветра и, вероятно, эта проклятая погода так подействовала на меня, да еще, как на зло, сумел уже обгореть на солнце и теперь хожу как ошпаренная курица, что, конечно, также сумело отразиться на моем „великолепном“ самочувствии. Но я думаю, что такое состояние мое временное… Я снова войду в колею и начну жить старым порядком. Во всяком случае буду стараться во что бы то ни стало вырваться после окончания института в Майкоп или в крайнем случае в Грозный».
«Во что бы то ни стало вырваться» — когда еще, как не в молодости, ставить перед собой цели, стремиться, добиваться. Творческая беспокойная натура! Он талантлив и честолюбив. Ему так хочется большой жизни, чего-то неизведанного. Но интересы Родины превыше…
Ни в Москву, ни в Майкоп, ни в Грозный Николай Байбаков не едет. Еще до получения диплома в 1931 году он начинает работать на бакинских промыслах треста «Азнефть». Именно здесь добывается большая нефть. Именно здесь куются победы нефтяников. Именно здесь не хватает специалистов-инженеров.
Нефть — самый политический продукт
В конце 1920-х годов СССР берет курс на социалистическую индустриализацию. Поставлена задача в кратчайшие сроки сократить отставание экономики от передовых капиталистических стран и превратиться в ведущую индустриальную державу. «Черному золоту» отводится особая роль. Руководство страны подчеркивает: «Нефть является самым политическим продуктом. Как поставщик тракторного топлива и топлива для автомобилей нефтяная промышленность должна рассматриваться как база индустриализации».
Первая запись в трудовой книжке Николая Байбакова — «инженер по эксплоатации» (так в документе. — М. С.)… Он с увлечением входит в курс дела, осваивается на производстве. Его родной промысел — Ленинский, тот, что в Балаханском районе. Название обязывает — все самое передовое, прогрессивное здесь.
1920–1930-е годы — время технического перевооружения отрасли. Общий лозунг — «большевики должны овладеть техникой!». Еще недавно добыча «черного золота» не требовала столь сложных механизмов. Если повезет — ударит нефтяной фонтан. А если нет — добывать черную маслянистую жидкость будут тартанием — это когда нефть вычерпывается из скважины узким длинным ведром — желонкой. Так было… А теперь? Насосы, электричество, технологические режимы — это уже совсем другое производство! К каждой скважине нужен свой, особый подход — инженерный. Конечно, катастрофически не хватает оборудования и материалов. Но дефицит ресурсов должно компенсировать творческое начало. А это как раз стихия молодых инженеров — таких, как Николай Байбаков.
«Дела идут в гору»
«Мои дела идут в гору, — писал Николай Константинович брату в Москву. — В настоящий момент получил повышение и занимаю пост заместителя заведующего 3-й группы 1-го цеха Ленинского промысла (это бывший IV и V промыслы Балаханского района). Нужно сказать, работа эта требует большой серьезности, так как быть техническим руководителем бывших двух промыслов — дело не совсем простое. Но все же, несмотря на это, я чувствую, что смогу оправдать свое назначение… я свободно вхожу в курс своих дел и, как будто, справляюсь со своей работой. Оклад пока неизвестен, но по всей вероятности буду получать не менее 300 рублей».
Николай Байбаков — грамотный специалист. Для начала он организовывает исследование скважин, ставит опыты по определению рациональных режимов работы глубинных насосов. Позже появляются и первые рационализаторские предложения.
Например, для поддержания и наращивания добычи было начато бурение на кирмакинскую и подкирмакинскую свиты. Дебиты скважин увеличились, но вместе с ними возросла и обводненность продукции: верхние «кирмакинские» воды разрушали тампонажный цемент и попадали в продуктивные пласты. Николай Байбаков предлагает метод «вторичных заливок»: воду «закрывали» цементом, подаваемым под большим давлением. Этот метод получил его имя, но не был запатентован и в мировой практике известен под другим названием.
В дальнейшем Николай Константинович обращает внимание на метод беструбной эксплуатации, когда вместо остродефицитных насосно-компрессорных труб для подъема нефти используются обсадные колонны. В 1933 году выходит его брошюра «Беструбная насосная эксплоатация» (так в источнике. — М. С.). В предисловии он отмечает: «Беструбная эксплоатация, выйдя из стадии опыта, нашла теперь широкое промышленное применение, благодаря чему „Азнефть“ получила десятки тысяч метров насосных труб, сэкономленных при внедрении этого способа… Цель данной брошюры — дать простое и наглядное изложение сущности беструбной эксплоатации и, наряду с этим, отметить моменты, на которых изобретательская мысль должна заострить свое внимание».
Активного, энергичного инженера руководство ценит и продвигает. Из помощников заведующего группой его переводят заведующим группой, предоставляют отсрочку от службы в армии. «Дела мои пока хороши и жаловаться на что-либо мне не приходится, — пишет он Шуре и Миле в 1934 году. — Вы по всей вероятности знаете, что сейчас проходит призыв в Красную армию, и в связи с этим я должен вступить в ее ряды, но и в этом году, как и в прошлом, я получаю отсрочку. Директор промысла Крылов не согласился отпустить меня и выхлопотал для меня отсрочку, несмотря на то, что сделать это было трудно. Если в прошлом году было дано отсрочек 40 инженерам и техникам, то в этом году дали всего-навсего 3 отсрочки. Таким образом, наш промысел в связи с этим призывом сильно будет страдать из-за отсутствия молодых технических кадров».
