В феврале 1762 года Глебова наградили орденом Святого Александра Невского — он стал первым александровским кавалером в царствование Петра III.
Генерал-прокурор работал много и неустанно. Каждый день к 8 часам утра он являлся во дворец с докладом к императору. Фактически Александр Иванович стал посредником между государем и Сенатом, почти все поручения Сенату были написаны рукой Глебова и только подписаны Петром III.
Однако время пребывания Глебова в должности генерал- прокурора оказалось весьма недолгим и довольно бесцветным. Оно характеризуется почти полным отсутствием «доношений» от представителей местной прокуратуры. А те немногие, которые к нему поступали, он обычно направлял в Сенат, не делая никаких предложений. Видимо, больше его занимали другие проблемы.
О корыстолюбии Глебова и даже императора рассказывала, в частности, княгиня Дашкова. Однажды Глебов, а также сенаторы Мельгунов и Нарышкин получили от некоего Хорвата по две тысячи дукатов каждый за то, что обещали поспособствовать решению его вопроса в Сенате. Когда они сообщили об этом Петру III, он не только не возмутился лихоимством своих вельмож, но даже похвалил их за то, что не скрыли от него подарков, и потребовал себе половину. После этого Петр III самолично отправился в Сенат и решил дело в пользу Хорвата.
Будучи опытным царедворцем, хитрым и изворотливым (современники называли его «человеком с головой»), А. И. Глебов очень тонко оценил обстановку во время дворцового переворота 2 года и, несмотря на привязанность к Петру III, сразу же поддержал Екатерину II. Поскольку он обладал не только исключительными способностями, но и трудолюбием, императрица, знавшая о его дурных наклонностях и корыстолюбии, продолжала держать Глебова на высшем прокурорском посту. Более того, она поручила ему вместе с графом Н. И. Паниным руководство только что созданной Тайной экспедицией, расследовавшей все политические дела.
Почти не занимаясь организацией работы подчиненных ему прокуроров, Глебов сосредоточил все внимание на деятельности Сената, хозяйственных и финансовых вопросах, подготовке различных узаконений. Именно в этом состояли многочисленные поручения императрицы, которые он исполнял очень оперативно, в считанные дни. Например, по предложению Екатерины II он подготовил специальное узаконение, направленное на борьбу с лихоимством судей и чиновников.
Но вскоре его положение при высочайшем дворе пошатнулось, чему в немалой степени способствовала всплывшая вдруг история с винным откупом в Иркутске. Императрица, услышав о скандальном деле, своим указом приказала «окончить следствие» и взяла его под личный контроль.
Глебов, хотя и оставался генерал-прокурором, помешать этому уже не мог. В результате по приговору Сената бывший следователь Крылов был наказан кнутом в Иркутске, а затем отправлен на вечную каторгу. Имение его пошло с молотка, а вырученные деньги раздали «обиженным» им людям. Императрица нашла, что Глебов в этом деле оказался «подозрительным и тем самым уже лишил себя доверенности, соединенной с его должностью». 3 февраля 1764 года он был смещен с поста генерал-прокурора и «переименован» в генерал-поручика с предписанием императрицы «впредь ни на какие должности его не определять».
Тем не менее Екатерина II не склонна была отказываться от толкового, хотя и корыстолюбивого сотрудника. Поэтому Глебов сохранил за собой должность генерал-кригскомиссара, а в 1773 году даже пожалован в генерал-аншефы. В 1775 году его назначают смоленским и белгородским генерал-губернатором. Но тайное опять становится явным — уже в следующем году ревизия вскрыла серьезные злоупотребления и хищения в Артиллерийской конторе и Главном кригскомиссариате, учиненные во время его руководства, обнаружила недостачу огромных сумм денег, значительного количества сукна и других материалов — всего на полмиллиона рублей (сумма по тем временам фантастическая!). По поручению императрицы была создана специальная следственная комиссия, а в июне 1776 года Глебов был вызван из наместничества в столицу, и тогда же его отстранили от всех должностей «донеже по делам, до него касающихся, решение последует». Александр Иванович оказался под судом и подвергся допросам. Окончательный приговор по делу был утвержден Екатериной II лишь 19 сентября 1784 года. Глебов был признан виновным «в небрежении должности» и исключен из службы. На его многочисленные имения был наложен секвестр.
Удаленный от всех дел, Александр Иванович проживал либо в своем доме в Москве на Ходынке, либо в подмосковном имении Виноградове. Незадолго до отставки он женился в третий раз — на экономке Дарье Николаевне Франц, бывшей в услужении еще у покойной жены Марии Симоновны. Узнав о женитьбе Глебова на простой женщине, Екатерина II разгневалась: «Поди, совсем свихнулся Александр Иванович, взял в жены кухарку! Отныне чтоб и ноги его при дворе моем не было!»
Умер Глебов в возрасте шестидесяти восьми лет и погребен в своем имении Виноградове. Могилу его украшает такая эпитафия: «В память великому мужу… благоразумием, мудростью, знаниями и бессмертной славой отличавшемуся, преждевременной смертью у отечества похищенному…»
Гаврила Романович Державин (1743–1816)
«…НЕ МОГ СНОСИТЬ РАВНОДУШНО НЕПРАВДЫ…»
Добиваясь справедливости, Державин резко выступал против многих министров и сенаторов, чем нажил себе немало врагов.
Вскоре по этой причине положение Державина стало неустойчивым. Александр I также быстро охладел к поэту.
Начало каждого нового столетия обычно связано в России с ожиданием реформ, и XIX век здесь не был исключением. Молодой император Александр I отличался честолюбием, в этом ему не уступали деятельные молодые соратники. Их государственное рвение вселяло надежду на дальнейшее укрепление могущества обширной империи, где должны были расцвести науки, культура и искусство. Изменений требовали и судебные структуры — одним из важнейших преобразований стало учреждение в России министерств. Управление судебной частью и обязанности генерал-прокурора передавались в ведение министра юстиции — первым таким министром и стал выдающийся русский поэт Гаврила Романович Державин.
Родился он 3 июля 1743 года в Казани, в мелкопоместной дворянской семье, небогатой, но принадлежащей к старинному роду, основателем которого был служилый человек князя Василия Темного — мурза Багрим, что впоследствии весьма льстило воображению поэта и доставляло ему «любимую поэтическую прикрасу». Один из потомков Багрима, служивший в Казани, получил прозвище Держава, отсюда и пошла фамилия последующих поколений этого рода.
