К этому времени относятся первые изобретения Бутакова. В ноябре 1842 года он предложил применять на кораблях усовершенствованный брашпиль{18}. Обычно в брашпиле вымбовки - рычаги для вращения брашпиля вручную вставлялись в специальные гнезда каждый раз, когда надо было поднимать якорь. Это отнимало много времени. Бутаков предложил закрепить вымбовки в гнездах, что упростило бы пользование брашпилем. Адмирал Лазарев дал высокую оценку этому усовершенствованию.
Бутаков предложил также новый способ сигнализации в тумане - "способ, которым можно сигнализировать, когда только видна одна брамстеньга судна, и, следовательно, полезный в военное время для опознавательных сигналов". Способ заключался в том, что каждая цифра передаваемого номера сигнала (а все сигналы в своде сигналов были пронумерованы) обозначалась количеством склянок, отбитых в промежутках между выстрелами из пушки. При этом цифры передавались по порядку, слева направо, продолжительность одной склянки была установлена равной 15 секундам. Так, для передачи числа 123, обозначавшего номер соответствующего сигнала, делался предупредительный выстрел из пушки, затем в течение 15 секунд били одну склянку и давали второй выстрел. После него били подряд две склянки, продолжительностью 30 секунд, снова стреляли из пушки и снова били склянки, на этот раз три в течение 45 секунд.
11 апреля 1843 года Бутаков был произведен в лейтенанты.
В июне 1844 года "Вестник" после почти двухлетней подготовки вышел из Севастополя и взял курс на Босфор. За четыре с половиной месяца плавания Бутаков побывал в Неаполе, Ливорно, на Мальте, в Риме.
Плавание обогатило Бутакова новыми знаниями морского дела. Он познакомился с условиями плавания в новых для него морях, увидел иностранные порты и базы, познакомился с организацией службы на базировавшихся там кораблях.
Много впечатлений у него оставило посещение средиземноморских городов. В письмах родителям он с восхищением рассказывает о виденном: о наклонной башне в Пизе, о Флоренции с ее картинными галереями, о Неаполе, о дымящемся кратере Везувия, о Геркулануме и Помпее и о других достопримечательностях.
Но несмотря на любознательность, Григорий Бутаков тоскует по родине, по родным местам, которые кажутся ему прекраснее самых прославленных городов Европы, а русская природа - лучше природы любой чужой страны. "Поверьте, пишет он, - что память о родном круге... была для меня всегда теплой мыслью среди холода обыкновенной жизни. Эта безотчетная, безрасчетная привязанность, которую можно найти только между самыми близкими родными, всегда была и будет одним из высших наслаждений, данных в удел смертным!"{19}.
Начало командирского пути
В сороковых годах XIX века в Николаеве рядом с огромным домом Адмиралтейства стоял небольшой домишко - "серый павильон", как называли его отдыхавшие здесь после трудового дня молодые морские офицеры.
В один из знойных летних вечеров 1846 года в этом домике встретились после долгой разлуки старые товарищи по Морскому корпусу Григорий Бутаков и Иван Шестаков.
Им было о чем рассказать друг другу. За годы дальнего плавания они приобрели большой опыт, оба отлично знали свое дело, обладали незаурядными способностями, оба были известны прекрасными переводами на русский язык иностранных книг по морскому делу.
К осени 1846 года друзья оказались в числе первых молодых офицеров Черноморского флота, которым было доверено самостоятельное командование судами. Бутакова назначили командиром тендера "Поспешный", а Шестакова командиром тендера "Скорый".
Плавание началось неудачно. Тендер Шестакова сел на мель в Днепровском лимане, при шести градусах мороза и противном ветре. Запасы продовольствия были невелики. По прошествии недели Шестакову и его команде пришлось оставить тендер и пешком по льду идти в Кинбурн за помощью-. Через двое суток "Скорый", доведенный до Севастополя пароходом "Бессарабия", уже стоял на ремонте в Адмиралтействе.
Командование тендером было делом нелегким. "Такой "куттер", а по нашему тендер, - писал в своей первой статье, напечатанной в "Морском сборнике", Бута-ков, - должен быть боек, ловок и легок, как мысль: вечно готовый пуститься к указанной цели, обреченный на всегдашнюю деятельность, даже в минуты отдыха в море он обязан быть настороже и по первому знаку вспорхнуть, как птица! Разделавшись с портом, тендер выходит на рейд, но не для того, чтобы красоваться, как яхта, или ожидать посетителей, не стоять ради эффекта (его могут даже и не заметить), - а для того, чтобы быть готовым ежеминутно сорваться с цепи и лететь, куда толкнет его воля начальника.
Едва успела команда тендера оправиться, как уже зловещие вымпелы летят к клотику флагмана. Подвижный командир тендера несется к кораблю начальника - я неожиданно получает приказание: перебросить пару слов на какие-нибудь сотню миль!
Вот что такое - плавание на тендере"{20}.
К осени 1846 года "Поспешный" был приведен в полную готовность к плаванию, однако выход в море задерживался из-за проверки корабельной отчетности и расчетов с Адмиралтейством. Была и другая причина задержки.
Лазарев давно задумал создать лоцию Черного моря, ввиду полной непригодности для практических целей из-за неточности содержащихся в ней сведений роскошно изданной "Описи" известного в то время гидрографа адмирала Манганари. Пытаясь улучшить "Опись", Манганари составил в качестве дополнения к ней "Практические наставления к плаванию по Черному морю", но этот труд по своему качеству оказался значительно ниже самой "Описи" и получил резко отрицательную оценку моряков. Лазарев решил создать специальную экспедицию для описи портов Черного моря.
Составление новой описи было поручено Бутакову и Шестакову. Друзья стали готовиться к большой и ответственной работе, предполагая приступить к ней этой же осенью. Однако с началом описи пришлось несколько повременить. На осмотр и описание иностранных портов требовалось особое разрешение, и без утверждения плана и задач экспедиции в Петербурге приступать к описным работам было нельзя. Завязалась длительная переписка и дипломатические переговоры с посольствами, а потому было решено с наступлением весны 1847 года начать пока опись отечественных берегов.
Выйдя из Одессы, "Поспешный" и "Скорый" начали медленно продвигаться вдоль побережья в сторону Крыма. Бутаков и Шеетаков тщательно изучали линию берега, нанося ее на карту. Это был очень тяжелый труд, требовавший огромного напряжения сил, так как тендеры - маленькие суда - не имели необходимого для выполнения описных работ оборудования.
В течение трех лет, которые ушли на производство описи русского побережья Черного моря, Бутаков в совершенстве изучил все особенности своего судна, В сентябрьском номере "Морского сборника" за 1849 год в статье "Несколько слов о тендерах и управлении ими" Бутаков решает ряд весьма важных практических вопросов, касающихся устройства корабля и его маневренных качеств, организации службы и быта личного состава. Он подробно рассказывает о том, как можно добиться постановки парусов в 3-31/2 минуты, т. е. в рекордно минимальный срок, как делать на тендере повороты в любую погоду, и о других своих наблюдениях. При этом Бутаков опровергает существовавшее у некоторых офицеров мнение о влиянии разных "случайностей" на управление тендером. "Уверяют, - писал Бутаков, - будто съемка с тендером на желаемый галс - дело удачи. Не допуская нашего русского авось ни в каких случаях на море, я смело утверждаю, что съемка на тендере при постоянном ветре... так же верна, как и на других судах"{21}.
