Внучка Ивана Павловича, замечательный советский историк, академик М. В. Нечкина вспоминала, как нередко театральными подмостками служила одна из комнат в доме Нечкиных. Ньше в этом доме находится осташковский краеведческий музей, в экспозиции которого представлены материалы этой славной актерской семьи, а также другие документы из истории осташковского театра. Здесь, например, экспонируется афиша 29 декабря 1896 года о представлении «Горя от ума» с участием П. И. Орловой-Савиной, И. П. Нечкина и др., весь сбор от которого пошел в пользу столовой для бедных.
Постановка комедии «Горе от ума» — особая страница в жизни осташковского общественного театра. В то время как в Петербурге и Москве комедия продолжает играться в искаженной цензурой сценической редакции 1831 года, для провинции она остается официально запрещенной вплоть до 1863 года, и если идет в это время на некоторых провинциальных сценах, то исключительно в обход цензурного запрета. О том, насколько это было смелым и рискованным делом, можно судить хотя бы по тому, что простая переписка комедии нередко расценивалась в провинции как крамола и могла возбудить против виновника преследование властей. Это, однако, не останавливало провинциалов, и рукописные списки «Горя от ума» переписывались и распространялись в полном виде, без цензурных пропусков.
Такой список был и в Осташкове. Основой для него послужил, вероятнее всего, текст пьесы, собственноручно исправленный А. С. Грибоедовым и подаренный им своему другу А. А. Жандру[6].
Переписанный список комедии сохранился до наших дней и несколько лет тому назад поступил в театральный музей имени А. А. Бахрушина. Этот список тесно связан и с осташковским театром, и с П. И. Орловой-Савиной. На обороте титульного листа в перечень действующих лиц внесены карандашом ее рукою фамилии исполнителей, осташковских актеров, среди которых и И. П. Нечкин и сама П. И. Орлова-Савина. Рукопись эта на бумаге с водяными знаками 1832 года. На титульном листе надпись: «Горе от ума». Комедия в 4-х д. Сочинение А. С. Грибоедова. 1827 г. Переписана А. М. Герасимовым».
Нам удалось установить, что Алексей Михайлович Герасимов (1814–1861) был актером-любителем и играл в осташковском театре еще в 1830-е годы. Вероятно, по этому рукописному списку и игралась грибоедовская комедия в Осташкове. Впервые она была поставлена 25 января 1859 года.
Вот что пишет в одной из статей, посвященных творчеству Грибоедова, академик М. В. Нечкина: «В тогдашнем маленьком провинциальном городке Осташкове «Горе от ума» непрерывно ставили в местном городском театре, и народ ломился посмотреть знаменитую пьесу, понятную и доходчивую для всех. Актеры даже захотели увековечить себя на полотне, и художник написал их групповой портрет маслом: перерыв за кулисами в театре, все актеры в костюмах действующих лиц. Прекрасная картина долго висела в театральном фойе»[7].
Большую роль сыграла Прасковья Ивановна в освоении осташковской труппой грибоедовской и гоголевской драматургии. Она удачно подобрала исполнителей на все основные роли в «Горе от ума». Так, по ее признанию, «знаменитым Чацким осташковской сцены» стал Н. Ф. Елецкий, учитель приходского училища. В роли Скалозуба неизменно блистал И. П. Нечкин. Своими советами и указаниями исполнителям П. И. Орлова-Савина содействовала успеху осташковского общественного театра.
Еще одно знаменательное событие произошло в Осташкове в 1863 году, и связано оно также с бессмертной комедией А. С. Грибоедова. Именно в 1863 году в Осташкове «Горе от ума» было издано без цензурных пропусков в собственной печатне Иваном Ивановичем Бочкаревым. Это было первое в России провинциальное издание полного, без пропусков текста знаменитой комедии. Пьеса была напечатана с ходившего по рукам жандровского списка. Теперь можно предположить, что текст печатали с упоминавшегося уже нами рукописного списка комедии, переписанного А. М. Герасимовым на бумаге с водяными знаками 1832 года. По этому списку она игралась на сцене осташковского театра, актерами которого были и отец и брат издателя И. И. Бочкарева. Биографические сведения о И. И. Бочкареве имеются в словаре «Деятели революционного движения в России»[8].
В осташковский период жизни П. И. Орловой-Савиной главным ее занятием становится благотворительность. Не было ни одного доброго дела в Осташкове, во главе которого не стояла бы Прасковья Ивановна. После большого пожара в городе в 1868 году, когда сгорели многие постройки Знаменского женского монастыря и близлежащие дома, она предоставила кров погорельцам. Ей обязана своим возникновением столовая для бедных.
В Осташкове был открыт Дом милосердия, построенный на средства Прасковьи Ивановны и ее мужа Ф. К. Савина. В 1893 году Прасковья Ивановна строит церковь при Доме милосердия в честь Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих радости» и передает туда все находящиеся у нее старинные иконы. В том же 1893 году она жертвует в Знаменский монастырь 500 рублей. А за два года до своей кончины устраивает в Осташкове беспроигрышную лотерею, большинство выигрышей которой состояло из ее рукоделий. Чистый сбор от лотереи достиг 800 рублей и был пожертвован актрисой на крышу ночлежного дома для сирот и бесприютных.
Скончалась П. И. Орлова-Савина 2 июля 1900 года и была похоронена — торжественно, с колокольным звоном во всех церквах— в Знаменском женском монастыре. В некрологе, помещенном в журнале «Русский архив», отмечалось: «Добрую память оставила по себе покойная, и не один бедняк с благодарностью и умилением помянет имя ее».
Прасковье Ивановне не удалось при жизни увидеть свои воспоминания опубликованными, за исключением отрьшка о бенефисе П. С. Мочалова в журнале «Русский архив» в 1899 году. Хотя можно предположить, что она в последние годы жизни готовила рукопись к изданию. Под диктовку Прасковьи Ивановны с черновой рукописи текст воспоминаний переписывается разными лицами, близкими ей. Она собственноручно редактирует текст, вносит правку, делает вставки и примечания. Последние строки П. И. Орлова-Савина записывает в 1898 году, за два года до кончины.
Эту рукопись и другие свои бумаги она завещает секретарю городской управы Осташкова Ивану Михайловичу Савину. И в 1905 году он обращается с письмом к основателю театрального музея Алексею Александровичу Бахрушину с предложением приобрести у него бумаги П. И. Орловой-Савиной. Он пишет: «Прасковья Ивановна оставила после себя автобиографию, которую по духовному своему завещанию отказала в мою собственность с тою целью, чтобы я мог извлечь чрез издание в свет автобиографии известную сумму на воспитание моих детей, а ее крестников.
