Весной 1916 г. ему пришлось совершить длительное путешествие по более важному делу — «взятию» Эрзерума русской кавказской армией после исключительно вялой защиты его турками.
Немедленный эффект успеха на Кавказе привел к тому. что заставил британское военное министерство попытаться повторить его в иных условиях. Лоуренс был отправлен с секретным заданием в Месопотамию. Официально он поехал туда от разведывательного отдела в Каире для улучшения подготовки к печати карт для экспедиционного корпуса в Месопотамии и, в частности, для консультирования изготовления карт воздушной съемки — новой области знания, в которой он сделался экспертом в то время, когда для командования в Индии воздушная съемка была еще загадкой. Хотя большая часть его друзей и считала. что ему поручено только это задание, в действительности Лоуренс получил непосредственно от военного министерства секретное предписание сопровождать члена парламента капитана Обри Херберта в его миссии к Халилпаше, командовавшему турецкой армией, осаждавшей в то время отряд Тауншенда в Куте.
Цель посылки миссии заключалась в том, чтобы начать переговоры с Халил-пашей в надежде, что он может согласиться отпустить гарнизон взамен щедрого выкупа. Лоуренс имел в виду также и третью цель, а именно — установить возможность поднять восстание среди арабских племен вдоль турецкой линии железнодорожного сообщения, чтобы осаждающие Кут оказались отрезанными от подвоза продовольствия и подкреплений.
Однако по прибытии в Басру он нашел обстановку неблагоприятной как для выполнения официального задания, так и для достижения своей частной цели. Идея подкупа турок была в последнюю минуту предложена Тауншендом и принята главнокомандующим английскими силами в Месопотамии Лейком. Однако посылка этой миссии была не по нутру многим английским генералам. Хотя они и потерпели неудачу в своих усилиях выручить страдавший от голода отряд Тауншенда, все же поражения в открытом бою не могли заставить их пойти на то, что казалось им достижением цели обманным путем. Вследствие этого они весьма неблагожелательно смотрели на миссию, которая оскорбляла их понятие о воинской чести. Исходя из практических соображений, а именно, что подобная попытка более пагубным образом отразится па их престиже, чем военное поражение, главный руководитель политического отдела Перси Кокс отказался связать себя в какой бы то ни было степени с этими переговорами. Следует добавить, что и сам Лоуренс был противником их, считая что Халилпаша был слишком уверен в получении денег от Турции, а также и в определенном военном успехе, чтобы согласиться пойти на подкуп.
Результат оправдал эти ожидания. Гарнизон Кута находился при последнем издыхании, когда была произведена попытка вступить в переговоры, к тому же турки «заломили» миллион фунтов стерлингов, чтобы отпустить гарнизон на честное слово. Напрасно кабинет в Англии удвоил назначенную им первоначальную цену выкупа и тем самым дал повод всему внешнему миру еще раз назвать себя "нацией лавочников". Цензура помогла скрыть это от нашего собственного народа, но турки позаботились о том, чтобы передать об этом по радио другим странам. Сами переговоры являлись унизительным делом для посланных. Под белым флагом Херберт в сопровождении полковника Бича и Лоуренса перешел нейтральную полосу. Прежде чем доставить их в штаб-квартиру Халила, им завязали глаза. Все чего им удалось от него добиться, — это освобождения небольшого числа больных и раненых в обмен на здоровых пленных турок.
Халил не хотел принимать пленных арабов, заявив, что большинство из них не лучше, чем дезертиры; если бы они вернулись к нему, то он предал бы их военному суду и расстрелял бы. Когда английские офицеры попросили его не наказывать проживавших в Куте арабов, которым невольно пришлось принять участие в военных действиях, Халилу показалось забавным, что они заботятся о такой «падали», однако он заверил их, что не собирается быть мстительным. Для начала он повесил только 9 арабов, что, учитывая его прошлые подвиги, пожалуй, следовало рассматривать как доказательство «милосердия».
План самого Лоуренса также оказался непригодным. Время для спасения Кута проходило, а большинство английских офицеров слишком презрительно относилось к месопотамским арабам, чтобы видеть в них возможных союзников, а тем более ценой поощрения их претензий.
При поездке в Басре для обратного путешествия в Египет Лоуренс узнал, что его единственным спутником является генерал Уэбб-Гилльман, командированный военным министерством с заданием произвести обследование. Вначале Уэбб-Гилльман держался очень замкнуто, однако, после того как Лоуренс предложил генералу соответственно разделять верхнюю палубу для прогулок, чувство юмора у генерала одержало верх над его сдержанностью, и они подружились. Услышав, что Лоуренс составил доклад о положении дел в английских воинских частях в Месопотамии, он потребовал предъявить его ему и, прежде чем начать писать свои выводы, полностью обсудил совместно с Лоуренсом каждую страницу доклада.
В докладе Лоуренс изложил все свои наблюдения, которые, как он полагал, представляли интерес для штаба командования. Он выполнил свое задание с прямотой, вызвавшей резкое негодование своего начальства. Полковник Стерлинг говорил, что Лоуренс критиковал качество типографского шрифта, способы приставания барж к стенке, непригодность кранов, стоявших у складов, недостатки системы маневрирования вагонов и посадки воинских частей для отправки по железной дороге, отсутствие соответствующих складов медикаментов, слепоту санитарного управления, отсутствие у последнего представления о действительных нуждах и, о ужас… критиковал высшее командование и ведение им военных операций вообще…
Мюррей, который знал о поездке Лоуренса в Месопотамию, потребовал показать ему написанный доклад. "В тот вечер в генеральном штабе царило смятение, рассказывает один из офицеров, — так как мы били убеждены, что если Мюррей прочтет доклад, то его постигнет удар и мы лишимся нашего командующего. Поэтому в срочном порядке мы засели за переделку доклада, выкидывая из него самые рискованные места, и работали до тех пор, пока не привели его в такой вид, в каком он мог быть представлен начальству". Однако следует признаться, что в большей части своей критики Лоуренс был абсолютно прав, особенно в отношении вопросов санитарной службы, что было подтверждено в дальнейшем той безобразной путаницей, которая получилась, как только стали прибывать первые партии раненых.
Всесокрушающая критика Лоуренса встретила суровый отпор. Самый факт существования младшего лейтенанта военного времени, занимавшегося критикой действий начальства и осуждавшего генералов, был возмутителен. Преподносившаяся им пилюля не была подслащена хотя бы поверхностным налетом корректности. Лоуренс часто обрезал старших и открыто поправлял их промахи. Он оскорблял их даже своим внешним видом, цветом своего воротничка, своим галстуком и своей привычкой ходить без ремня.
