Англию первым – что, если он успел разрушить репутацию Дрейка? А если Дрейк, несмотря на все свои подвиги, был в опале? Если королева встретит его холодно, ему придется с немалым риском прятать где-то огромное количество сокровищ. В ожидании вестей от королевы он поставил корабль у крошечного острова Святого Николая в Плимут-Саунд.
Первая реакция королевы выглядела не слишком многообещающе. Дрейку сообщили, что своими провокациями в отношении Испании он поставил Ее Величество в крайне неловкое положение. Ничего не было сказано о том, что он провел в море три полных опасностей года, о его успешном кругосветном плавании и баснословном количестве золота, серебра и драгоценных камней, которые он привез своей королеве, – только о том, что испанский посол негодует и требует компенсации за все украденное Дрейком. Возмущения испанцев следовало ожидать – в конце концов, Дрейк причинил им немалый ущерб, но уклончивость королевы приводила в замешательство. Дрейк начал думать, что за время своего длительного отсутствия впал в немилость. Возможно, его, как многих других мореплавателей, по возвращении домой ждали опала, тюрьма или суд. Возможно, ему было бы лучше остаться среди говорливых мивоков, щедрых жителей Молуккских островов или симарронов, которые видели в нем предводителя, а не досадную помеху.
Как оказалось, странная реакция Елизаветы I была не чем иным, как попыткой ввести в заблуждение постоянно подслушивающего Мендосу и других шпионов. Достаточно скоро «королева прислала известие, что он должен явиться ко двору и привезти ей несколько образцов того, что ему удалось добыть своими трудами, и что ему не следует ничего бояться. С этим он отправился ко двору по суше, взяв несколько лошадей, нагруженных некоторым количеством золота и серебра. Все остальное он оставил в Плимуте под присмотром одного из городских старейшин». В Черной книге городских записей (получившей название из-за цвета кожаного переплета) говорится, что Фрэнсис Дрейк вернулся домой в Плимут из «Южного моря и с Молуккских островов, объездив весь мир». В ней указано, что он отсутствовал «два и три четверти года и привез домой много золота и серебра в слитках».
12 октября «золото и серебро в слитках», которые привез Дрейк, спрятали в башне близ Солтэша под круглосуточной охраной отряда из 40 человек. Это было в самом деле огромное сокровище. «Золотая лань» доставила на родину больше драгоценного металла, чем любое другое судно эпохи Великих географических открытий. Общую сумму оценить довольно трудно, поскольку, как только она вернулась, к сокровищам выстроилась очередь из желающих получить свою долю. Какую-то часть Дрейк оставил себе, половина принадлежала королеве, все остальное официально нигде не было зарегистрировано. Чтобы положить конец претензиям, Елизавета заявила, что Дрейк не пират – он вернулся в Англию с пустыми руками. Но ей никто не поверил, и меньше всего испанцы.
За исключением этого грандиозного обмана, Дрейк причинил испанским подданным сравнительно немного вреда. За все время кругосветного плавания он не убил ни одного испанца, хотя имел для этого достаточно возможностей. Гуманное отношение Дрейка к своим жертвам и пленным приносило дивиденды, оставляя испанцам намного меньше поводов для негодования. Пожалуй, самый скандально известный акт насилия был совершен им по отношению к члену собственной команды – Томасу Даути, и даже это преступление если и не было прощено, то, во всяком случае, явно отошло на второй план среди радостного волнения, вызванного добычей Дрейка. Тем не менее в Англии оставался человек, помнивший этот гнусный поступок, – брат Даути, Джон, который тоже участвовал в плавании и ныне жил в Плимуте. Он кипел от возмущения. Не сумев убедить власти предать Дрейка суду за убийство, он обращался с жалобами ко всем подряд (безрезультатно) и называл Дрейка «самым гнусным злодеем, самым лживым вором и самым безжалостным убийцей, которого видел свет».
Дрейк не обращал на это внимания. В ноябре он приплыл на «Золотой лани» в Лондон и выгрузил тонны серебра на хранение в лондонский Тауэр. Еще более солидную часть добычи он передал чиновнику королевского казначейства и часть отправил лично королеве в резиденцию Сайон-хаус, ранее роскошный женский монастырь, а тогда королевский дворец на берегу Темзы. Кроме того, он преподнес королеве бриллиантовый крест и венец из перуанского серебра, оба инкрустированные изумрудами, и пообещал добыть для нее еще больше сокровищ.
К тому времени Мендоса сумел распутать сплетенную Дрейком сеть обмана и установил, что рыжеволосый пират привез с собой 20 тонн серебра, пять ящиков золота в 45-сантиметровых слитках и огромное количество жемчуга. По наиболее точной оценке общая стоимость украденных сокровищ и специй составляла неслыханные 1500 000 фунтов стерлингов. 22 октября королева приказала дать «нашему горячо любимому Фрэнсису Дрейку» еще 10 000 фунтов стерлингов. Его племянник Джон Дрейк писал, что команда корабля разделила между собой 40 000 фунтов стерлингов, а все, кто спонсировал плавание Дрейка, получили вдвое больше той суммы, которую изначально вложили в это предприятие. Новости об этих выплатах дошли до Мендосы и короля Филиппа II. Если англичанин не привез в Англию ничего ценного, как он утверждал, за что его так щедро вознаграждали? И почему в эти дни он всегда был рядом с королевой?
Мендоса и король по-прежнему не стремились открыто объявлять Англии войну, хотя, по обновленным оценкам посла, Дрейк украл даже больше, чем изначально предполагалось. «Его добыча огромна, – жаловался он, – и вся она досталась королеве в обход министров. Дрейк передал ей 100 000 фунтов стерлингов в придачу к тому, что уже имеется у нее в Тауэре, и трудно не заподозрить, что она собирается ограничиться лишь выплатами купцам, не удовлетворив Ваше Величество. Это очевидно, поскольку она думает, как я уже говорил, что большая часть этих денег составляет имущество Вашего Величества. Мою точку зрения подкрепляет следующий факт: когда английский пират во времена короля Эдуарда захватил индийский корабль с 80 000 крон, они поместили добычу в Тауэр, хотя почти все эти средства были частной собственностью… возмещение было выплачено почти через восемь лет, и лишь частично, и это произошло только благодаря вмешательству бывшего здесь императорского посла». Другими словами, перспективы возвращения украденного золота выглядели весьма туманно: «Подданные Вашего Величества будут вынуждены страдать, тогда как англичане и французы останутся безнаказанными».
Дрейк, отложив для себя часть богатства, ускользнувшую от внимания Мендосы, не просто остался безнаказанным – он внезапно стал одним из самых состоятельных людей в Англии. Он купил солидный дом в Лондоне на Элбоу-Лейн (названном так потому, что он шел на запад через лондонский Сити и резко поворачивал на юг; от elbow – локоть). Дрейк завел привычку появляться при дворе с визитами к королеве и, как того требовал обычай, дарил
