Чрезвычайная доходность служит, конечно, причиной того, что на эти должности является много претендентов из лиц, имеющих право занять их, а имеют на это право все бывшие гэбкои и нерцан-дэба (казначеи) всех дацанов. До самого последнего времени должности эти покупались сравнительно дорого: так, во время регентства дэмо-хутухты цена на каждую доходило до 4000 ланов тибетских монет, или более 5000 руб. на наши деньги. С принятием же верховного управления страной нынешним далай-ламой беззастенчивая продажа прекратилась, хотя выставление своей кандидатуры не обходится без значительных расходов. Должности эти в других монастырях не столь доходны, но все же обеспечивают безбедное существование до конца жизни тем, кто умело прослужил в них.
Заведование общемонастырским имуществом лежит на обязанности цокчэн-дэбы, который назначается также настоятелем (в данном случае далай-ламой) с шестилетней властью. Про должность эту должно сказать, что она скорее может быть названа откупною. Дело в том, что казначею-дэба сдаются все доходные статьи монастыря вместе с деньгами, и он, эксплуатируя их по своему усмотрению, должен ежегодно выполнять все условия раздачи монахам денег, муки, провизии и ежедневного чая. Затем, по истечении шести лет, он обязан сдать монастырское имущество в первоначальном составе. Должность эта является весьма доходной, почему позволяет откупщику не только выполнять условия, но и сделать по выслуге срока какое-нибудь ценное пожертвование.
Все духовенство монастыря делится по дацанам, или факультетам. Каждый дацан имеет своего настоятеля, именуемого хамбо («наставник, учитель»), который назначается далай-ламой на шесть лет, причем может быть оставлен в должности и на следующие шестилетия. Он выбирается по возможности из самых ученых лам, хотя, по укоренившимся обычаям, ученость без денег должна уступать место посредственности с деньгами и связями. Хамбо, уже по своему усмотрению, назначает одного дацанского гэскоя, который является для дацана тем же, чем шамо для цокчэна. Имуществом дацана заведуют два казначея, именуемые нерцан-дэба.
Всякий монах должен причислиться к какой-нибудь земляческой общине, именуемой камцан. Большие камцаны имеют еще подразделения на мицаны – еще более тесные родовые общины. Причислиться к тому или другому дацану, камцану и мицану для уйских тибетцев безразлично, но монахи других провинций должны причислиться к своим земляческим общинам. Например, относительно монголов существуют следующие, строго соблюдаемые правила: халхасцы, в том числе и наши забайкальские буряты и южные монголы, должны причисляться к монастырям Сэра и Брайбуну, сообразно с установившимся прежде обычаем причисления своих однохошунцев. Исключение делается лишь для подданных (шабинар) ургинского хутухты, которые могут избрать монастырь по своему усмотрению.
Точно так же Галдан из чувства уважения к основателю его оставлен доступным для всякого. Поступив в тот или другой монастырь, монголы должны непременно причислиться в Брайбуне к Гоманскому дацану, в Сэра – к дацану Чжеба и в Галдане – к Чжян-цзэ. Затем в этих дацанах халхасцы должны причислиться к камцану Самло, а остальные монголы – к Хамдон. В сих последних халхасцы составляют отдельный мицан – халхаский, а остальные монголы составляют три мицана: торгоуты – торгоутский, остальные олёты – цохаский, а южные монголы – чжурчед, т. е. маньчжурский.
Общее наблюдение за деятельностью администрации, а также решение важных дел в каждой общине, от общемонастырской до мицанов включительно, находятся в руках соответствующих советов. Так, общемонастырский совет, называемый ла-чжи, составляется из всех хамбо, цокчэнского дэбы (в Брайбуне), правителя брайбунского дворца Галдан-побран, старшин (камцан-гэрган) камцанов Самло и Хамдон и др. Заседания происходят под председательством старейшего по времени службы хамбо. Должно заметить, что отставные хамбо (хамбо сурба) участвуют в заседаниях на равных правах с настоящими, садясь даже выше их.
Заседания старшин дацана происходят под председательством хамбо или правителя его дворца, именуемого лабран-чянцзад, а заседание совета камцанов и мицанов – под председательством старшего из членов.
Относительно материальной обеспеченности общин должно сказать, что в этом отношении между ними существует полное неравенство. В силу сложившихся исторических обстоятельств одни общины владеют значительными земельными участками, гуртами скота и денежными капиталами, приносящими доходы, тогда как другие ничего подобного не имеют и существуют почти номинально.
Общественная жизнь монастыря начинается утром, после полного рассвета, призывом на общую молитву в цокчэнском дугане. Призыв этот производится с крыши дугана в Галдане ударами в большой барабан, в Брайбуне – протяжным криком мальчика «Пэб!» («Пожалуйте!») и в Сэра – таким же криком взрослого. Впрочем, еще раньше этого один из лам читает на крыше трижды молитву к Цзонхаве, известную под названием миг-цзэ-ма («верх стремления»). Собравшиеся ламы, в ожидании открытия дверей, также громко читают эту молитву. Двери же открывают с прибытием двух шамо и цокчэнского умцзада (соборного канонарха), который ведет весь порядок службы и начинает чтение каждой молитвы.
На эту утреннюю молитву обыкновенно собирается очень мало монахов, идут туда преимущественно только бедные, коих привлекает чай, ежедневно даваемый во время этой молитвы.
Ежегодно в цокчэне происходят собрания для чтения покаянных молитв в течение 4–5 дней с 16-го числа последнего летнего месяца. Собрания эти называются ярнай, или хайлен (санскр. – пратимокша), и в них могут участвовать только имеющие обеты гэлона и гэцула. Ввиду строгих требований этих собраний от них уклоняются очень многие, хотя участие обещает прощение почти всех грехов. Так, например, в 1901 г. в ярнае брайбунского цокчэна участвовало около 500 монахов, т. е. 1/16 или 1/17 часть всего духовенства.
Кроме этих обычных собраний бывают еще экстренные, происходящие по особому заказу благочестивых людей. Такие собрания обыкновенно происходят тотчас за первым обычным утренним собранием.
После ежедневного утреннего собрания цокчэнские шамо выходят на крыльцо дугана и производят суд и расправу над всеми провинившимися против монастырской дисциплины. Допросы производятся с пытками посредством розог и привязывания к столбу в карцере. Признанные виновными наказываются, смотря по степени проступков, розгами, денежными штрафами, удалением из монастыря или изгнанием. При последних двух наказаниях имущество чаще всего конфискуется, равно как конфискуется оно при приговоре к смертной хазни; но должно заметить, что к смертной казни официально не приговаривают, а казнят ударами розог (потолще) как бы во время допросов или во время приведения в исполнение приговора к известному количеству ударов.
