— О'кей, — говорил он, — при некотором мозговом усилии я могу уловить, что ты хотел сказать. Это что, в России так пишут? Там это сошло бы, но здесь это звучит, как…
— Хочешь сказать, как бред сумасшедшего?
— Не совсем так, но все-таки бред. Надо переставить с головы на ноги.
Мы оба хохотали. Изабелла выглядывала из своей комнаты:
— Над чем это вы так смеетесь?
— Над тем, что Вовчик написал, — заливался Питер.
Изабелле не нравилось, что смеются над ее шефом. Она поджимала губы, но, видя, что я тоже хохочу, успокаивалась и даже посмеивалась вместе с нами. Все-таки в результате нашей работы получался настоящий литературный текст. Вскоре благодаря урокам Питера я стал писать лучше, и он уже не вносил так много исправлений.
Работали мы больше года, я нарисовал двести листов, на каждом — по два-три рисунка, сделал двести фотографий больных, до и после лечения, с подписями. Чистого текста было двести пятьдесят страниц. Это была громадная работа, отнявшая много сил. Но иначе учебник и не сделаешь. Мне повезло с моим редактором. И, хотя под конец я писал уже лучше, мы с Питером смеяться не переставали и Изабелла смеялась вместе с нами.
Только Леня Селя по-прежнему был настроен мрачновато и каждый час старался позвонить домой:
— Ирка, где Машка?.. Машка, где мама?..
По каждому несущественному поводу он мрачнел и замыкался в себе. Тогда я поддразнивал его:
— Что, чемоданов нет?
Или, стараясь его развлечь, я дразнил его словом «пипочка».
Он никак не мог смириться со своим положением техника. Я сам проходил такую ломку. Но я тогда понимал: на работе важно совсем не то, что ты думаешь о себе сам, но соответствовать ярлыку, который на тебе навешен. Леня этого не хотел понять и расстраивал меня работой с прохладцей. В своем эгоизме он хотел делать только то, что ему было выгодно. А выгодно ему было сдать экзамен и перетащить из Москвы свою маму и большую семью жены. Через общество албанцев в Нью-Йорке он наладил связь с отцом, разговаривал с ним по телефону и собирался послать ему приглашение в Америку. Для мамы он попросил у меня в долг большую сумму. Конечно, я дал.
Как-то у меня было назначено три больших операции в один день.
Я сказал ему:
— Придется нам с тобой допоздна пробыть в операционной.
Он надулся, как мышь на крупу:
— В Иркин день рождения? Я не останусь.
— Леня, ты же не бросишь меня одного?
— Нет, в Иркин день рождения я не останусь поздно.
Я разозлился: работа есть работа, и если твой старший просит, надо выполнять. В тот день я пришел домой уже за полночь. Ирина спросила:
— Что так поздно?
— Леня не хотел оставаться со мной в день рождения Ирки, пришлось мне работать одному, без помощника.
Что сказала про него Ирина, я лучше не напишу. Но и у меня после этого остался на душе горький осадок.
Леня мечтал попасть в резидентуру по ортопедической хирургии. Иммигрантов в нее не принимали. Я спросил Виктора:
— Есть ли какой-нибудь шанс помочь Лио?
— Практически — нет. Ни одна программа резидентуры не возьмет иммигранта. Но я как-то помог одному директору, чтобы его программу не сократили. Пусть Лио хорошо сдаст экзамен, я посмотрю, что можно для него сделать.
Виктор слов на ветер не бросал, я, как всегда, надеялся на него. И я знал, что связи в Америке всегда помогают. Мне хотелось помочь Лене больше, чем он хотел помогать мне.
В середине работы над книгой издательство прислало мне чек на десять тысяч долларов. Я решил сделать Ирине подарок:
— Знаешь, я всегда мечтал, чтобы у тебя была хорошая зимняя шубка. Много лет я с горечью думал: я так тяжело работаю всю жизнь, но не смог купить для тебя такую шубку. И вот теперь я хочу, чтобы на эти деньги ты сама пошла и выбрала себе что нравится.
Ирина никогда не любила тратить деньги на дорогие наряды и совсем не любила драгоценности. Но тут, первый раз в жизни, она решила позволить себе такое (или, может, просто уступила мне, чтобы я не расстраивался). И она купила норковую шубку в дорогом меховом магазине «Ritz». Там продавались очень хорошие вещи, правда, не совсем новые: богатые женщины сдавали туда за полцены меха, которые носили короткое время, — что-то вроде мехового комиссионного для богатых. Ирина выбрала элегантную шубку за две тысячи долларов, которая стоила не менее пяти.
Так учебник помог исполнению моей мечты о шубке для жены, и в то же время так победило ее трезвое кредо в отношении к дорогим вещам.
Аризона, Великий Каньон и Колорадо
Было бы несправедливо с моей стороны, описывая жизнь в Америке, не упомянуть о своих впечатлениях от ее прекрасной и разнообразной природы. Все мы, люди, — дети своей природы, той, в которой мы выросли и к которой привыкли.
Американская природа поразила меня с самого приезда своей мощностью: какие тут дуют сильные ветры, какая знойная одолевает жара, какие бывают обильные дожди и какие ужасные бури и смерчи! И неудивительно — ведь континент Северной Америки с востока и запада омывается двумя мощными океанами, которые шлют на него свое влияние; с севера он продувается холодным арктическим воздухом, а с юга его подогревает субтропическое Карибское море с Мексиканским заливом. Это создает многообразие климатов страны. А что касается природы… За первые тринадцать лет в Америке я побывал почти в половине из пятидесяти штатов, и ездить по Америке — сплошное удовольствие. А наблюдать ее разнообразную и могучую природу — большое наслаждение. Недаром по всей стране так много заповедников, знаменитых на весь мир, в которые съезжаются туристы со всех концов планеты.
Я летал над Америкой несколько раз и любил смотреть, как внизу открывалось чрезвычайное многообразие природы. На Западе — это страна теплого солнца, больших гор и просторных пустынь, на Востоке — это край умеренного климата, холодных зим, лесных холмов и равнин, на Севере — климат суровый, как в Канаде, на юге — жаркий, как в Мексике, на Аляске — зона вечной мерзлоты и ледников; а во Флориде — зона жары Карибского моря, влаги и вечного цветения. Кажется, что сама мать-Природа одарила Америку всем своим возможным многообразием. Но одно дело видеть природные изменения с самолета, другое — проникнуться их красотой на земле. Осенью 1990 года фирма «Ричардс» организовала международный симпозиум ортопедических хирургов в городе Tucson (Тусон), в штате Аризона — на самой границе с Мексикой. Это был своего рода короткий отпуск, и я решил его еще немного продлить. В Аризоне мы с Ириной еще не были и я предложил:
— Знаешь, давай устроим себе короткий и насыщенный природой отдых. Приезжай ко мне к концу симпозиума, мы возьмем напрокат машину и поедем в столицу штата Аризона город Феникс; там у меня есть научные переговоры на один день. А оттуда поедем по пустыне на Великий каньон Америки.
