Полет к цели и обратно занимал немного времени. Чтобы отбомбиться в назначенное время, вылет начали в 21.10. Первым стартовал самолет экипажа Земляного, за ним с интервалом в полторы минуты взлетели еще 18 машин.
Так же как и в августе 1943 года, ленинградские войска хорошо организовали светонаведение на цель. После взлета самолеты с набором высоты шли на приводную радиостанцию в Левашове. Пройдя ее, разворачивались влево и летели на неоновую мигалку, расположенную на берегу Финского залива, западнее железнодорожной станции Ольгино. Там же, у Ольгина, кроме неонового маяка, был установлен прожектор, его мощный луч был направлен на цель. Еще один прожектор, из района Автова, направлял свой луч также на нашу цель. Перекресток лучей прожекторов был над центром батарей дальнобойных орудий фашистов. От Ольгина до южного берега Финского залива самолеты летели на высоте 1500 метров вдоль луча первого прожектора. От побережья уже было видно перекрестье прожекторов.
На побережье и далее до самой цели на пути бомбардировщиков вставали огненные струи трассирующих пуль и снарядов - заработали малокалиберные зенитные орудия и пулеметы врага. Достигнув предельной высоты 1000-2000 метров, эти струи дугой повисали в черном небе и гасли. Вперемежку с несущими смерть струями небо пронзали яркие лучи десятков зенитных прожекторов, ослепляя упорно ведущих свои корабли к цели летчиков. Чем ближе цель, тем больше огненных фонтанов взметалось в небо, но самолеты строго шли по боевому курсу. Стрелки и радисты били из бортового оружия по зенитным батареям и прожекторам немцев, не давая их расчетам сосредоточиться, вести прицельный огонь по нашим самолетам. Воздушное пространство от земли и до высоты 2000 метров пронизывалось снизу вверх и сверху вниз огненными стрелами.
Но вот первые четыре ярких всполоха от взорвавшихся фугасок высветили серые, низко висящие над самолетом облака. "Получайте, гады", - не сказал, а выдохнул штурман Борис Ваха и скорее почувствовал, чем увидел в окуляре прицела, как вздрогнула, взметнулась земля вместе с глыбами бетона артиллерийских блиндажей. Клубы дыма заколыхались в световом перекрестье лучей наводящих прожекторов...
В течение тридцати минут, каждые полторы минуты, на вражеские дальнобойные батареи с неба обрушивалось то четыре двухсотпятидесяти-, то две пятисоткилограммовые фугаски, разрывая блиндажи и опрокидывая орудия, уничтожая тягачи, прицепы, автомашины; за ними сыпались сотни зажигательных и осколочных пяти- и десятикилограммовых бомб, сжигая все, даже бетон и железо.
Но вот мощнейший взрыв потряс землю, и огромный столб яркого пламени взметнулся на сотню метров ввысь, даже вздрогнул и покачнулся самолет гвардии, капитана Бориса Тоболина. Это от бомб, сброшенных его штурманом гвардии старшим лейтенантом Ваграмом Арутюновым, взорвался склад артиллерийских снарядов.
Теперь умолкнут дальнобойные орудия. Завтра, когда бойцы Ленинградского фронта пойдут в атаку, они не сделают ни выстрела! В хорошем настроении, с сознанием выполненного долга возвращались экипажи на свой аэродром.
А на аэродроме погода с каждой минутой все ухудшалась, облачность снизилась до высоты 50 метров, сгустилась дымка. К прилету последних самолетов стал надвигаться туман.
Последним прилетел самолет гвардии капитана Михаила Майорова. По причине сильного обледенения связь с ним была плохой, перенацелить его на запасной аэродром мы не смогли. Из-за плохой видимости на подступах к аэродрому Михаил Майоров стал снижаться раньше времени... Самолет врезался в возвышенность перед летным полем.
Чудом остался в живых лишь тяжелораненый воздушный стрелок гвардии старший сержант Малоянов. Вместе с гвардии капитаном Майоровым, который отважно сражался с гитлеровскими захватчиками с самого начала войны и совершил 168 боевых вылетов, погибли штурман гвардии лейтенант Владимир Кокарев, отличный бомбардир, начавший свои боевой путь под Сталинградом и всегда метко поражавший своими бомбами цель, недавно прибывший в полк второй пилит младший сержант Буланов, второй штурман младший лейтенант Степанюк и бортовой техник старшина Лелюк, опытный, замечательный стрелок-радист гвардии старший сержант Долгих. Это были первые наши потери на ленинградской земле. Они сильно омрачили радость от успешного удара по Беззаботнинской группировке дальнобойных артиллерийских батарей...
Наступление войск Ленинградского фронта началось рано утром 14 января.
К сожалению, из-за очень низкой облачности в первые три дня нашего наступления на Ленинградском фронте авиация дальнего действия не могла оказать помощи наземным войскам.
Наконец 16 января погода улучшилась. Над нами огромным шатром простиралось голубое небо, невысоко над горизонтом светило солнце. Мы получили приказ - в ночь на 17 января нанести удары по укрепленным узлам обороны противника в районе Дудергофа и Красногвардейска (Гатчины).
В 20.40 самолеты полка начали бомбардировку Красногвардейска. Противник в этом районе сосредоточил до 65-70 батарей зенитной артиллерии среднего и малого калибра, до 25-30 зенитных прожекторов. Учитывая это, командование АДД приказало соединениям нанести первый удар массированно, двумя эшелонами, одним по Дудергофу, вторым - по Красногвардейску.
Массированный удар большого количества бомбардировщиков авиации дальнего действия нанес значительный урон войскам противника и его противовоздушной обороне, ошеломил их, поэтому при втором вылете мы не встретили такого серьезного сопротивления, как при первом.
Противник, чтобы отвлечь нас от основных целей и сорвать бомбардировку его укрепленных позиций, начал обстрел города и аэродромов дальнобойными орудиями. "Ожила" и Беззаботнинская группировка. Командующий АДД опять приказал нашему полку подавить огонь ее батарей. Для выполнения задачи мы выделили одиннадцать самолетов с лучшими экипажами. Они своим бомбовым ударом заставили смолкнуть фашистские орудия.
После двух наших ударов по Красногвардейску вражеская противовоздушная оборона там была полностью подавлена. Последующие удары в эту ночь мы наносили с высоты 1200 метров "конвейерным" методом.
Так же успешно и эффективно действовали самолеты других полков авиации дальнего действия.
Ленинградцы, кажется, совсем не спали в эти ночи.
Одни поднимались на крыши зданий, другие, выйдя на площади, как зачарованные, наблюдали необыкновенное зрелище, которое развернулось на переднем крае и отражалось как в огромном зеркале в черном ночном небе.
С севера на юг с небольшими перерывами над городом тянулся бесконечный поток тяжелых бомбардировщиков. Пройдя город и его окрестности, поток веером растекался над фронтом и обрушивал на врага сотни тонн тяжелых и мелких бомб.
