В письме от 27 сентября, помеченном Ревелем, генерал П.К. Кондырев писал: «...вновь прошу Вас подписать предположенный приказ, право он необходим... ибо иначе Вам придется превращаться только в Военного Министра, а это совершенно нежелательно»{~12~}. В письме от 3 октября он спрашивает: «Второй день не могу добиться из Нарвы ответа — подписан ли Вами приказ о вступлении в командование... Если Вы не хотите, чтобы в Вас все изверились и разочаровались, Вам необходимо, наконец, проявить себя. Единственный исход — стать во главе армии и немедленно начать наступление, поверьте, что успех неизбежен»{~13~}. Это письмо генерала П.К. Кондырева запоздало. Приказ о своем вступлении в командование Северо-Западной армии генерал Юденич отдал 2 октября 1919 г.
Вскоре после передачи командования армией генералом Юденичем генералу Глазенапу 28 ноября 1919 г., но еще до роспуска армии генерал П.К. Кондырев был назначен представителем армии в Финляндии.
Получив на расходы значительные суммы непосредственно от генерала Юденича, он организовал представительство на ЕН5аЬе1з§а1, 29 в Гельсингфорсе. Продолжал подчиняться непосредственно генералу Юденичу, посылая ему рапорты в Париж. В основном они касаются выдачи денежной помощи семьям военнослужащих Северо-Западной армии, оказавшимся в силу разных обстоятельств в Финляндии.
В то же время по поручению генерала Юденича генерал П.К. Кондзеровский занимался материальной поддержкой тех участников белого подполья в Петрограде, которые уцелели после волны террора в конце 1919 г. В письме от 30 апреля 1920 г., посланном с «верной оказией» генералу Юденичу, генерал Кондзеровский докладывает о выполнении желания генерала Юденича помочь в Петрограде Мар[ии] Николаевне], фамилию которой нам не удалось установить, но видимо, речь идет о конспиративной кличке представительницы уцелевшей группы участников подготовки восстания. Оказывается, что «можно передать деньги и вообще помочь Мар[ии] Ник [не] только через Герм[ана]». Говоря, что по другой линии переслать в данный период ничего нельзя, генерал Кондзеровский ссылается на того же полковника Германа (см. его биографию) прибавляя: «Недавно с Герм[аном] им послано (подчеркнуто нами. — Н.Р.) 50 тыс., есть сведения, что он прошел благополучно в П[етроград] и следовательно полное вероятие, что эта сумма доставлена»{~14~}.
Далее генерал Кондзеровский пишет, что его корреспондент из Петрограда сообщает, что есть возможность помочь извлечь М.Н. из Совд[епии]. Это сообщение генерал Кондзеровский показывал Н.Н.Т. (расшифровать нам не удалось), который «отнесся к нему скептически», считая, «что делу можно помочь только через того же Герм[ана]»{~15~}.
Эту часть своего письма генерал Кондзеровский заканчивает просьбой к генералу Юденичу разрешить послать своему корреспонденту в Петроград 30 тыс. ибо «он достойный человек и держит себя превосходно»{~16~}.
Этим, видимо, исчерпывается деятельность генерала П.К. Кон-дзеровского как представителя генерала Юденича в Финляндии. Он начал хлопоты о получении визы во Францию. Уже в мае Кондзеровский обратился к генералу Юденичу с просьбой «...сказать кому-нибудь в нашем посольстве, например Базили (б. представитель министерства иностранных дел в Ставке Верховного во время войны. — Н.Р.) — он меня хорошо знает — ускорить получить визы мне с моей семьей (жена, дочь Ольга 18 л., Кирилл 14 л., Александра ) и бонной Розалией Пилаберг 45 л., которая у нас уже 20 лет»{~17~}.
В конце 1920 г. генерал П.К. Кондзеровский переехал из Гельсингфорса в Париж, где пытался устроиться на службу в страховое общество, директора которого он знал по Петрограду. Однако эта служба продолжалась недолго, и в письме от 3 июля 1922 г. он обратился за помощью к генералу Юденичу, подробно излагая свое материальное положение, упоминая в частности о купленной в рассрочку для жены вязальной машине, на заработок с которой возлагалось много надежд. На этом письме рукой генерала Юденича резолюция: «Послать чек на 1000 франков на банк ВагЫауз»{~18~}.
Благодаря за полученную по тогдашним временам значительную сумму в письме от 10 июля 1922 г., генерал Кондзеровский упоминает о Н.Н. Бунакове, открывшем свою контору в Гельсингфорсе, от которого он иногда получает «вести»{~19~} в связи с передачей ему некоторых дел по представительству в Финляндии.
В письме от 20 октября 1922 г., извещая генерала Юденича о начале выплаты ему своего долга, генерал Кондзеровский, вспоминая о Политическом Совещании пишет: «Из наших Гельсингфорсских я здесь изредка встречаю только Суворова, Кузьмин-Караваев уехал совсем из Парижа, а Карташева, которого я раньше постоянно встречал в церкви, последнее время не вижу»{~20~}.
Беспокоясь за брата, которому угрожала высылка из Константинополя в связи с приходом к власти Кемаль-Паши, генерал Кондзеровский делится своими безрадостными размышлениями: «Вообще плохо приходится беженцам, все рассчитывали сначала, что скитания будут непродолжительными, но время идет, все мы стареем, а просвета не видно и, кажется, надо уже совсем оставить мечты о возможности возвращения в Россию»{~21~}.
В начале 1925 г. генерал П.К. Кондзеровский был приглашен бывшим Главнокомандующим, Великим Князем Николаем Николаевичем занять при нем должность начальника канцелярии. Это приглашение было связано с тем, что после переговоров с генералом П.Н. Врангелем в его резиденции Шуаньи недалеко от Парижа в ноябре 1924 г., 16 ноября того же года Великий Князь подписал негласное заявление о принятии на себя верховного руководства Армией и всеми военными организациями за рубежом.
Политической, секретной и разведывательной деятельностью при Великом Князе стал заниматься генерал А.П. Куте-пов, а генерал П.К. Кондзеровский вернулся отчасти к той работе, которою он как Дежурный генерал вел в Ставке.
Он сам писал о ней в официальном письме генералу Юденичу от 30 ноября 1925 г., за № 458:
Генерал Лейтенант Кондзеровский 30 ноября 1925 г.
№ 458
Париж 6-8, ше СаппеЫеге Рапз XII
Его Высокопревосходительству Н.Н. Юденичу
Милостивый Государь Николай Николаевич!
Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Николаевич соизволил в прошлом году возложить на меня работу по сбору сведений о находящихся в эмиграции старших начальствующих лицах и полковниках (из кадровых офицеров) Российской Армии.
Сведения эти собирались по форме при сем прилагаемой и к настоящему времени таким путем зарегистрировано весьма значительное число лиц.
Ныне Его Императорскому Высочеству угодно было поручить мне собрать, помимо указанного выше регистрационного материала, еще и данные аттестационного характера на зарегистрированных лиц путем получения соответствующих сведений от их бывших начальников во время Великой войны. При этом Великим Князем было дано указание, что в этих аттестационных сведениях желательно не ограничиваться только теми данными, которые относятся к тому времени, когда аттестуемое лицо находилось в подчинении лица его аттестующего, но по возможности желательно выявить весь облик аттестуемого лица и особенно за время нахождения в эмиграции и за период революции.
