ПРЕКРАСНАЯ ПАМЯТЬ
А теперь сравним свидетельства другого высокопоставленного военного — К. С. Москаленко, занимавшего в то время пост командующего войсками Московского военного округа. В девять часов утра двадцать пятого июня (т, е, когда Берия еще не вернулся в Москву из поездки в ГДР), по телефону АТС Кремля позвонил Хрущев и спросил, имеются ли в его окружении близкие и преданные люди. На что Москаленко ответил, что такие люди имеются.
После чего Хрущев сказал, чтобы Москаленко взял с собой планы ПВО и карты, а также захватил сигары. Москаленко ответил, что заберет с собой все перечисленное, однако курить бросил еще на войне, в 1944 году. Хрущев засмеялся и сказал, что сигары могут потребоваться не те, которые он имеет в виду.
Только тогда генерал догадался, что надо взять с собой оружие. В конце разговора он сказал, что сейчас позвонит министру обороны Булганину.
Намек Хрущева на то, что надо взять с собой оружие, навел генерала на мысль, что предстоит выполнить какое-то важное задание Президиума ЦК КПСС…
Нажатием кнопки электрического сигнала Москаленко тут же вызвал офицера для особых поручений майора Юферева, начальника штаба генерал-майора Баксова, начальника политуправления полковника Зуба и сказал им: надо ехать в Кремль, взяв с собой оружие. Но так как его ни у кого не было, то командующий вызвал коменданта штаба майора Хижняка и приказал ему принести и выдать пистолеты и патроны. Так как группа была маленькая, то Москаленко позвонил начальнику штаба ВВС, бывшему начальнику штаба Московского округа ПВО генерал-майору Батицкому и предложил ему прибыть незамедлительно, имея с собой оружие.
Вскоре после этого последовал звонок министра обороны маршала Булганина, который сказал, что ему звонил Хрущев. Булганин предложил Москаленко сначала прибыть к нему. Со своей группой, уже вооруженный, Москаленко прибыл к министру. Булганин принял его одного. В разговоре с глазу на глаз министр объяснил задачу: предстоит арестовать Берию. Охрана у него в Кремле сильная и большая, преданная ему. Сколько у тебя человек? Москаленко ответил: с ним пять человек, все они фронтовики, испытанные в боях и надежные люди, преданные Коммунистической партии. Советскому правительству и народу. На что он ответил: «Это все хорошо, но очень мало людей». Тут же спросил: кого можно еще привлечь, но без промедления? Москаленко ответил: вашего заместителя маршала Василевского. Он сразу почему-то отверг эту кандидатуру. В свою очередь Москаленко его спросил, кто находится сейчас в министерстве из влиятельных военных. Булганин сказал: Жуков. Тогда Москаленко предложил его взять. Он согласился, но чтобы Жуков был без оружия.
Москаленко отмечает еще одну любопытную подробность: после ареста Берии, при очередном докладе Маленкову последний как-то сказал, что прежде чем обратиться к Москаленко, с аналогичным предложением обратились к одному из маршалов Советского Союза, но тот отказался от участия в операции. Кто этот маршал, Москаленко уточнять не стал.
Почему Хрущев обратился именно к Москаленко? Сам мемуарист на этот вопрос ответить затрудняется. Хрущев знал его только по войне, по боевым действиям на фронтах. Изредка они встречались после войны. Отношение ко мне, признавался Москаленко, в то время Хрущева также было хорошим, как и во время войны. Берию лично он не знал и ранее не встречался с ним, знал о нем только по печати. Поэтому предложение Хрущева, уточненное Булганиным, Москаленко воспринял как поручение партии, ЦК, его Президиума. Мемуарист отмечает также, что и все члены Президиума ЦК — Молотов, Маленков, Ворошилов и другие относились к нему хорошо.
И вот часов в одиннадцать дня двадцать шестого июня по предложению Булганина группа военных села в его машину и поехала в Кремль. Машина имела правительственные номера и сигналы и не подлежала проверке при въезде в Кремль. Подъехав к зданию Совета Министров, Москаленко вместе с Булганиным поднялись на лифте, а Баксов, Батицкий, Зуб и Юферев поднялись по лестнице. Вслед за ними на другой машине подъехали Жуков, Брежнев, Шатилов, Неделин, Гетман, Пронин. Неужели и Брежнев? Получается — да. Всех Булганин провел в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил военных и ушел в кабинет к Маленкову.
"Через несколько минут вышли к нам Хрущев, Булганин, Маленков и Молотов, — вспоминает Москаленко, — Они начали нам рассказывать, что Берия в последнее время нагло ведет себя по отношению к членам Президиума ЦК, шпионит за ними, подслушивает телефонные разговоры, следит за ними, кто куда ездит, с кем члены Президиума встречаются, грубит всем и т, д. Они информировали нас, что сейчас будет заседание Президиума ЦК, а потом по условленному сигналу, переданному через помощника Маленкова — Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию. К этому времени он еще не прибыл. Вскоре они ушли в кабинет Маленкова. Когда все собрались, в том числе и Берия, началось заседание Президиума ЦК КПСС.
Хотя заседание длилось недолго, нам казалось наоборот, очень долго. За это время каждый из нас пережил, передумал многое. В приемной все время находилось человек 15-17 людей в штатской и военной одежде. Это порученцы и лица, охраняющие и прикрепленные. А больше-всего это люди от Берии. Никто, конечно, не знал и не предугадывал, что сейчас произойдет, все беседовали на разные темы".
Примерно через час, то есть в тринадцать, раздались условленные звонки, о которых уже говорил Жуков, и «пять человек вооруженных, шестой т. Жуков» (так у Москаленко. — Н. З.) быстро вошли в кабинет, где шло заседание. Маленков объявил: «Именем советского закона арестовать Берию». По версии Москаленко, все обнажили оружие (помните, у Жукова — на всех было два пистолета). «Я направил его (пистолет) прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх, — свидетельствует Москаленко. — В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров, а все члены Президиума и кандидаты в члены остались проводить заседание, там же остался и Жуков».
По версии Жукова, приказ поднять руки вверх отдавал он. В интерпретации Москаленко, как видим, именно он выступает в качестве главного действующего лица, а Жуков лишь обыскал оторопевшего Берию. В чем нет разночтений, так это по поводу портфеля Берии, в котором обнаружили лист бумаги, весь исписанный красным карандашом: «Тревога, тревога, тревога». Видимо, когда начали о нем разговор на заседании, он сразу почувствовал опасность и имел в виду передать этот лист охране Кремля, — делает догадку Москаленко.
Он же приходит к заключению: по реакции присутствовавших никто, наверное, кроме членов Президиума Булганина, Маленкова, Молотова и Хрущева, не ожидал ареста Берии.
