4. СИС прокомментировала отчет следующим образом: «По нашим ощущениям, дело против Филби не доказано и, более того, допускает менее зловещее толкование, нежели это подразумевается одними только уликами».
5. 17 января 1952 года, комментируя доклад г-на Милмо, «C» написал сэру У. Странгу, что этот доклад, по сути, направлен на судебное преследование Филби, но не содержит ни единого факта в пользу ответчика. Переписка о том, какие из этих документов следует показать американцам, продолжается.
6. В письме сэру Патрику Дину4 от 23 сентября 1955 года «C» (генерал Синклер) сослался на текущую переоценку Службой безопасности и СИС подозрений в отношении Филби и высказал дальнейшие соображения, которые, по его мнению, «весьма ослабляют подозрения о том, что Филби является советским агентом».
7. В ответе от 30 сентября сэр П. Дин сообщил «C», что министерство иностранных дел всегда понимало, что дело против Филби не завершено, но все соответствующие соображения необходимо представить министрам, уведомив их о том, что именно необходимо сообщить в палате общин.
8. 24 октября 1955 года (за две недели до прений) «C» написал сэру И. Киркпатрику5, приложив проект материалов, которые министр иностранных дел должен представить на прениях по делу Филби. Этот секретный материал было согласован с генеральным директором Службы безопасности (сэром Диком Уайтом) и с незначительными поправками составил основу выступления министра иностранных дел на прениях 7 ноября 1955 года, то есть нет никаких улик, свидетельствующих о том, что Филби предупредил Бёрджесса и Маклина, или о том, что он предал интересы своей страны.
9. Письмо «С» сэру И. Киркпатрику от 21 декабря 1955 года содержало ряд соображений «для защиты» Филби, которые позволили генеральному директору Службы безопасности и «C» пересмотреть дело «для судебного преследования» и рекомендовать министру иностранных дел придерживаться той линии, которую тот фактически и проводил в отношении Филби во время прений по Бёрджессу и Маклину. Заключительный параграф этого документа выглядит следующим образом: «Доклад Милмо, в котором не приводится ни единой прямой улики, доказывающей, что Филби являлся советским агентом или что он был Третьим человеком, в связи с этим представляет собой дело для судебного преследования, недопустимое по закону и безуспешное для Службы разведки безопасности. Он построен на гипотезах и косвенных уликах, суммируя в рассуждениях по кругу все, на что только способна изобретательность обвинителя. Этот документ, по-видимому, надолго останется обвинением для Филби, до тех пор, пока по меньшей мере некоторые из аргументов, которые не были в него включены, обретут свой должный вес. Во время расследования 1951 года Филби фактически ни в чем не был обвинен и, несмотря на четыре года дальнейших расследований, никаких обвинений к нему до сих пор не предъявлено. Дело, в котором человек вынужден доказывать собственную невиновность, даже если судебное преследование располагает неопровержимыми фактами, целиком противоречит английской традиции. В деле, в котором у судебного преследования имеются лишь подозрения, у него еще меньше оснований — даже если бы он и был в состоянии это сделать — доказывать собственную невиновность. Но если документам, суммирующим все подозрения, суждено играть продолжительную роль в нашей оценке, вполне справедливо, чтобы рядом с ними лежали и другие, которые эти подозрения отметают. Дела, изложенного в недавнем документе, вполне достаточно, чтобы добиться соглашения между директорами СИС и Службы безопасности относительно того, какие материалы необходимо представить для выступления министра иностранных дел. Довод этого документа нужно рассматривать как балансирующий, ради соблюдения справедливости, материал, находящийся в распоряжении Министерства иностранных дел».
10. При отправке этого документа «C» ссылается на комментарий генерального директора Службы безопасности: «Указанный меморандум я расцениваю как документ, заслуживающий места в этом деле наряду с другими документами. Считаю, что в нем приводятся доводы, справедливые для Филби, и что цель документа — решительно снизить его роль Третьего человека. В то же время не могу не отметить, что меморандум обходит стороной его более раннюю деятельность, а следовательно, не содержит полной оценки этого дела».
Сэр Дик Уайт прибыл на встречу с премьер-министром 14 февраля, чтобы доложить о бывшем сотруднике МИ-6, г-не Филби. Имя г-на Филби упоминалось в связи с бегством Маклина и Бёрджесса. В тот период он являлся представителем МИ-6 в Вашингтоне. На тот момент против г-на Филби не было никаких улик, но его попросили оставить службу, и с тех пор он работал в Бейруте в качестве журналиста The Observer и The Economist. Сэр Дик Уайт заявил, что несколько дней назад г-н Филби признался одному из сотрудников МИ-6, что фактически работал на русских с 1934 по 1946 год и еще до войны завербовал в советскую сеть в Кембридже Маклина и Бёрджесса. Г-н Филби подписал это признание, но впоследствии исчез, и никто не знал, где он находится. Могло оказаться так, что он все еще в Ливане, но возможно, отправился в Египет или в другое место на Ближнем Востоке либо может находиться в Советском Союзе.
Сэр Дик объяснил, что экстрадировать г-на Филби из Ливана или преследовать в судебном порядке, если бы он приехал в Англию, было бы невозможно — ввиду недостаточности улик для суда, действующего по нормам общего права.
Было согласовано, что сэр Дик Уайт подготовит необходимый материал на тот случай, если пресса начнет задавать неудобные вопросы.
15 февраля 1963 года.
Дело Г.А.Р. Филби
Памятная записка для беседы премьер-министра с г-ном Гарольдом Уилсоном
1. С 1940 по 1951 год Филби находился на государственной службе в качестве сотрудника британской Секретной службы (МИ-6). Его назначения первым секретарем в посольства Великобритании в Турции и в США обеспечивали необходимое прикрытие для осуществления функций сотрудника МИ-6 в этих странах. В Америке он действовал как офицер связи между МИ-6, ЦРУ и ФБР.
2. В мае 1951 года Маклин сбежал в Россию вместе с Бёрджессом — очевидно, узнав, что находится под подозрением. Были немедленно сделаны запросы на предмет того, что Маклин заранее предупрежден неким сотрудником министерства иностранных дел, МИ-6 или Службы безопасности.
3. Имя Филби было включено в эти запросы вследствие его дружбы с Бёрджессом, который проживал в доме Филби в Вашингтоне. Филби возражал, заявив, что, поскольку Бёрджесса сочли пригодным для работы в британском посольстве, не было никаких причин, препятствующих тому, чтобы они жили вместе. Тем не менее тогдашний глава МИ-6 почувствовал, что Филби, ввиду его дружбы с Бёрджессом, не может далее продолжать свою работу в прежнем качестве. Поэтому в июле 1951 года его попросили уйти в отставку и выплатили сумму в размере пяти тысяч фунтов стерлингов без пенсии в виде компенсации за потерю карьеры (у него лишь восемь с половиной лет стажа, а не десять — необходимый минимум для получения пенсии).
