— Идем на помощь группе непосредственного прикрытия!
Догоняя своих, мы увидели, как два фокке-вульфа пристраиваются справа к одной из аэрокобр.
— Соколы! Вас преследуют фоккеры, скоро перейдут в атаку, — поспешил я предупредить летчиков об опасности.
Не знаю почему, но на мой голос никто не отозвался.
Что за беспечность? Идут себе, словно рядом никого нет. Даю сектор газа вперед до упора. Нет, все равно не успеть. Противник вот-вот ударит из всех точек по нашим.
— Кто идет справа группы? Берегитесь! — еще раз предостерег я однополчан.
Ведущий гитлеровец открыл огонь.
Только теперь летчик забеспокоился. Растяпа, — выругался я, — не мог посмотреть, что делается за спиной. Беру небольшое упреждение, чтобы отпугнуть фокке-вульфов, но очередь ложится точно по одному из стервятников. Проскакиваю с набором высоты вверх.
— Коля, добавь! — попросил я Крючкова. Крючков добавил так, что фоккер горящей головешкой полетел к земле.
А кто же этот тюлень справа в группе непосредственного прикрытия? По номеру машины определяю – Талов. Тот самый Талов, что до хрипоты утверждал, будто в воздухе противника нет и можно летать совершенно спокойно. Теперь, кажется, он лично убедился в обратном. И не только он, но и все его сторонники.
Домой мы возвратились без потерь. Александр Талов едва довел машину. После посадки на аэродроме сразу же заклинился поврежденный мотор, который забарахлил еще над целью.
Торопко, словно под уклон, бежали февральские дни, один одного веселее, значительнее по событиям. Наши летчики научились уничтожать те самые скоростные самолеты с реактивными двигателями, о которых шла речь на недавнем совещании. Нам стало известно, что один Ме-262 сбили генерал-лейтенант авиации Е. Савицкий и майор П. Околелов, второй – майоры И. Кожедуб и К. Титаренко. Значит, профессиональное искусство советских авиаторов превосходит выучку немецких асов, а отечественные истребители лавочкины и Яковлевы с поршневыми двигателями не уступают Ме-262, кроме скорости, ни в чем, а по маневренности держат первенство.
За сорок дней зимнего наступления, сообщалось в Правде, советские войска обрушили на противника небывалый по силе удар на. всем фронте от Балтики до Карпат и продвинулись на сотни километров (с плацдарма на Висле южнее Варшавы до нижнего течения Одера – на 570) в глубь территории фашистской Германии. Части и соединения 1-го Белорусского фронта после длительной осады уничтожили окруженную группировку противника и заняли город и крепость Познань.
— Такие темпы наступления могут быть присущи только героической армии, читая сообщение Советского информбюро, сказал младший лейтенант Миронов.
— А наша Красная Армия и есть армия массового героизма, — подтвердил майор Шувалов. — Красная звезда сообщает, что на первое февраля сорок пятого года у нас насчитывается шесть тысяч четыреста восемнадцать Героев Советского Союза и более шести миллионов ста пятидесяти шести тысяч человек, удостоенных орденов и медалей.
Сначала цифры эти показались нам слишком уж большими, а потом, когда посмотрели, у кого сколько наград – у некоторых летчиков их было более полутора десятков, — пришли к выводу, что, вероятно, так оно и есть на самом деле.
— А сколько еще наград ожидают своих героев, — сказал майор Ганзеев.
Кто-кто, а заместитель начальника штаба, оформлявший наградные документы на однополчан, знал это лучше других. Да и развернувшиеся в марте события свидетельствовали об исключительной отваге, о мужестве воинов Красной Армии. Осуществляя Восточно-Померанскую наступательную операцию, войска нашего фронта расчленили группировку противника, выйдя на побережье Балтики, после чего главные силы повернули на запад, к реке Одер. Наземные войска, как всегда, поддерживала авиация, в том числе и 54-й гвардейский истребительный авиаполк, перебазировавшийся с аэродрома Ополе на площадку в районе населенного пункта Лавица. Под мощным натиском пали города-крепости Кюстрин и Кольберг и вся Восточная Померания, которую обороняла немецкая группа армий Висла.
В ночь на 16 апреля в полку были получены обращения Военных советов 1-го Белорусского фронта и 16-й воздушной армии о начале Берлинской наступательной операции. Этому знаменательному событию был посвящен специальный митинг личного состава.
Перед развернутыми гвардейскими знаменами части подполковник Е. П. Мельников зачитал эти исторические документы, затем поставил конкретные боевые задачи перед летчиками, техниками и другими специалистами и призвал их показать в предстоящем сражении новые образцы доблести и отваги, умножить славу советской гвардии.
В этой приподнятой, торжественной обстановке молодые летчики приняли присягу гвардии, после чего начались выступления.
Речи однополчан были краткими, волнующими. Кандидат в члены партии младший лейтенант Абрамов сказал:
— Нам, воинам Советской Армии, наш народ дал все необходимое для того, чтобы как можно быстрее разгромить ненавистного врага и водрузить Знамя Победы над Берлином. Я призываю летчиков-гвардейцев нашего полка показать в этой решающей битве достойные примеры мужества и героизма.
После митинга люди разошлись по подразделениям. В нашей эскадрилье, как и в других, была большая карта Берлина и его пригородов. Возле нее мы и продолжили разговор о предстоящем наступлении.
— Берлин, — вглядываясь в карту, на разные лады произносил Саша Денисов. — Бер-рлин… Слово какое-то рычащее. То ли дело – Москва. Песенное, мягкое слово.
— Слово мягкое, — подтвердил майор Шувалов, — а фашисты поломали зубы на подступах к этому городу.
Ребята вспоминали минувшие бои под Москвой и Сталинградом, под Курском и Орлом, в Белоруссии и Польше. Теперь мы на земле врага, и красные стрелы на тактических и оперативных картах нацелены на разбойное логово, где вынашивались планы порабощения нашей страны.
— Даже не верится, — ероша рукой густую шевелюру, мечтательно произнес Василий Лимаренко.
— Во что не верится? — спросил Николай Крючков.
— Скоро будет четыре года, как мотаемся по фронтам, — закончил свою мысль лейтенант.
— Ничего, гвардия! — воскликнул парторг. — Еще один удар, и капут фашистской Германии. Пошли, ребята, на партсобрание. Вопрос один – Задачи коммунистов в связи с предстоящим наступлением на Берлин.
— Вот это я понимаю – партработа! — весело улыбнулся Александр Денисов. Пошли, хлопцы!
Выступавшие на собрании коммунисты заверили командование в том, что боевые задачи будут выполнены только на отлично.
