"Если полки не переправятся, грустновато нам будет тут, кумушка, с тобой,-- невесело размышлял Семен, осторожно ступая по суглинистой приднепровской земле и чмокая губами.-- Эх, сидеть бы тебе на ловом бережку с Верой!.."
Мысли Сеньки прервал дружный крик "ура", покатившийся от реки им навстречу, сюда, в гору. Сенька, стиснув руку Наташи, с колотившимся от радости сердцем быстро побежал вниз, перепрыгивая через какие-то канавки и бугорки, то и дело падая и вновь вскакивая на ноги. Он слышал за собой горячее дыхание девушки.
Небо задернулось тучами. Они громоздились одна на другую. Стало совсем темно -- хоть глаз выколи. От Днепра вместе с криками "ура" доносилась тугая прохлада.
4
Левый берег еще с вечера, как только стемнело, зажил напряженной жизнью. Сотни рыбачьих лодок и сооруженных саперами и пехотинцами плотов были спущены на воду и замаскированы ветвями. Изредка сюда упирался длинный язык прожектора и, лизнув раза два берег, отворачивал в сторону, видимо ничего не обнаружив. После этого у реки долго стыла тревожная тишина. Многочисленные каски солдат чуть-чуть светились под зелеными ветвями маскировки. От лодки к лодке, от плота к плоту, пригнувшись, как на переднем крае, перебегали взводные командиры, отдавая вполголоса какие-то приказания. Из леса тянулись бесконечные вереницы повозок с боеприпасами, продовольствием и новыми переправочными средствами. Натужно, будто жалуясь на свою усталость, стонали моторы перегруженных, вращающих в песке горячие колеса легковых машин и полуторок. Вслед за ними подходили машины с паромами. Глухо квохтали высветленными теплыми траками танки, располагались в лесу полки вновь прибывшего соединения. Все это делалось осторожно, без лишней суеты, по единому и тщательно разработанному плану.
Ночь раскинула над солдатами одеяло мягко взбитых туч, сквозь которые на волны Днепра падал неживой лунный свет. Лодки покачивались на ленивой волне, терлись бортами.
В одном утлом челноке сидели четверо. Трое из них с напряженным вниманием слушали рассказ сидевшего в середине старшины.
-- ...Дальше что ж,-- говорил он неторопливо.-- Прибыл, как вот и вы, с маршевой ротой, молод да зелен. В сорок первом году это было... Приняли в полку как полагается. Поужинал, помню, крепко. Фронтовики научили ложку за обмоткой прятать. Хоть, говорят, ты человек и грамотный, агрономом был, но того не знаешь, что без ложки и малой саперной лопатки солдату не жить...-Рассказчик на минуту замолчал, проводив глазами взмывшую на том берегу и медленно падающую в реку зеленую ракету.-- А бой там, видимо, не на шутку разыгрался, товарищи! -- кивнул он в сторону правого берега; когда ракета потухла, старшина продолжал: -- Стали они меня, как говорят, вводить в курс дела, учить фронтовым премудростям. А однажды подходит ко мне командир взвода младший лейтенант Черненко и говорит: "Вот что, Фетисов! Пойдете с отделением в разводку, узнаете, есть ли в селе немцы, много ли их".
-- Так сразу?
-- Сразу. Ну что ж. Есть, говорю, идти в разведку! А самому, разумеется, скучновато стало, сразу вспотел весь. Я ведь не только в разведке, но и в бою-то еще ни разу не бывал. Пробрались в село. Видим -немцы. А сколько их? Как узнать? А узнать надо непременно -- таков приказ. Вот мы и поползли, стали считать солдат, пушки, лошадей. По неопытности я увлекся и не заметил, каким образом к нам со всех сторон подобрались гитлеровцы. Хорошо, что командир наш не растерялся: "Внимание!" -- крикнул. Началась перестрелка. Я все к сержанту жмусь, словно бы меня магнитом к нему притягивает. А он посмотрел на меня строго и еще строже заметил: "За немцами следи, а не на мной!.. Стреляй, черт те побери!.." Стыдно мне, ребята, стало, ну просто не могу передать вам, как стыдно!.. Прикусил со злости язык и так начал палить по фашистам!..
-- Ну и что, отбились?
-- Отбились, хотя и с великим трудом. На рассвете вернулись в полк. По дороге сержант и говорит мне: "Не обижайся, Фетисов! В бою человек зол. Таким он и должен быть. И ты это сам поймешь".
Фетисов умолк и чуть приподнялся. Тихо звякнули, ударившись друг о друга, орден и две боевые медали на его выгоревшей и пропотевшей белой гимнастерке.
Кто-то из молодых солдат с восхищением заметил:
-- Наград-то сколько у вас. Вот герой-то!
Промолчал всегда такой говорливый Фетисов. Беспокойно завозился в лодке, оглядываясь на солдат, словно бы провинился чем перед ними. Выручил из неловкого положения покатившийся от лодки к лодке короткий и властный приказ:
-- Отчаливай!..
Была глухая полночь, и бой на том берегу разгорелся особенно сильно, когда генерал отдал по телефону этот приказ командирам полков.
Стоявшие рядом с комдивом офицеры увидели даже в темноте, как он сразу преобразился. Охваченный привычной, сотни раз испытанной боевой радостью, этот немножко суховатый и резкий человек вдруг стал необычайно подвижен. Казалось, огромная тяжесть упала с его плеч. Сейчас он весь был во власти той поднимающей и воодушевляющей силы, которую чувствуют командиры во время боя.
-- Вы тоже на правый берег, Федор Николаевич? Я бы не советовал,-влезая в лодку, сказал генерал Демину. Где-то у передних лодок разорвался неприятельский снаряд. Переждав немного угасавший звук разрыва, Сизов закончил: -- Вам бы лучше остаться здесь, проследить за переправой артиллеристов.
-- Нет, я поплыву, Иван Семенович. Тут и без меня народу хватит.
И он легко прыгнул в лодку. Генерал посмотрел на его маленькую, почти ребячью фигуру и подумал, как хорошо, что начподив поехал с ним. Подумал об этом и улыбнулся. В темноте блеснули его черные, чуть прищуренные глаза. Он взмахнул рукой, и саперы навалились на весла. Недалеко разорвался снаряд, водяные брызги долетели до лодки. В эту минуту генерал и Демин увидели неуклюже прыгавшего по воде бойца, догонявшего лодку. Саперы подхватили его и вытащили из поды. Это оказался связист. На его спине разматывалась ловко притороченная катушка кабеля, оставляя за собой тонкую, ныряющую в волнах нитку провода. Что, остался было, а?
Солдат смущенно засопел, сказал виновато:
-- Махорку забыл взять у старшины, товарищ генерал...
-- Что ж ты за солдат, коль забываешь такую ценность?
-- С аппаратом провозился...
-- Ну вот, получай. Я оказался солдатом более исправным.-- Сизов наклонился над телефонистом и сунул в его руку пачку "генеральских" папирос.
-- А как же вы-то, товарищ генерал?
-- Я не курю.
Удивленный солдат что-то хотел сказать, но не успел. С темного неба полился густой гул авиационных моторов, и сразу же послышался зловещий, пронзительный вой летящих бомб. Над рекой один за другим поднимались водяные фонтаны.
