135
По мнению Листа, Шопен сторонился политических друзей Ж. Санд, чувствуя себя среди них «чужим».
Каталани, Анджелика (1780–1849) – знаменитая итальянская певица, гастролировавшая в Варшаве зимой 1819/20 г.
Живный, Войцех (Адальберт) (1756–1842) – чешский пианист-педагог, живший в Польше. Учитель Шопена и друг всей его семьи. Поклонник классической музыки, в частности И. С. Баха. В письмах Шопен всегда отзывался о Живном с любовью и уважением.
Сообщение Листа о регулярной материальной помощи кн. Радзивилла родителям Шопена на воспитание сына оспаривается многими его биографами.
Титул княгини Лович был присвоен жене в. кн. Константина, наместника Польши.
Указываемую мазурку Шопен играл, надо думать, самому Листу.
Сумэ, Александр (1788–1845) – французский поэт и драматург, автор драмы «Норма» и оперного либретто «Осада Коринфа» для Россини.
G. Sand, «Lucrezia Floriani» [Ж. Санд. «Лукреция Флориани»]
Q. Sand, «Lucrezia Floriani» [Ж– Санд. «Лукреция Флориани»].
Анализ романа Ж. Санд «Лукреция Флориани» (1846) с точки зрения сходства главного его образа – князя Кароля – с его предполагаемым прототипом-Шопеном – дан в указанной книге Влад. Каренина «Ж. Санд, ее жизнь и произведения», т. II, стр. 499–524.
Речь здесь идет не о первом варшавском увлечении – «идеале» юного Шопена – его соученице по консерватории, певице Констанции Гладковской, а о предмете второго его «романа» – Марии Водзинской, помолвка с которой (уже за границей) была расстроена ее аристократической родней.
Луини, Бернардино (ок. 1480–1532) – итальянский художник ломбардской школы.
Говоря о гениальных женщинах, Лист, надо полагать, имеет в виду Ж. Санд.
Весь этот рассказ «приехавшего из Парижа друга Шопена» (т. е. самого Листа) показывает его недостаточную осведомленность в фактах биографии Шопена юношеского периода.
Эльснер, Юзеф (1769–1854) – крупный польский композитор (автор 19 опер на польском языке), музыкальный деятель (основатель Варшавской консерватории), педагог (учитель композиции Шопена и многих других польских музыкантов). Эльснер еще до окончания Шопеном консерватории признал его «музыкаль ным гением». Письма Шопена к Эльснеру свидетельствуют о большом уважении Шопена к своему учителю. Эльснеру посвящена соната c-moll, соч. 4.
Говоря, что Шопен в Вене «не произвел сенсации» своими выступлениями, Лист не учитывает политических настроений венской публики не в пользу польского музыканта, который приехал из восставшей Варшавы.
Чарторыская (урожд. Радзивилл), Марцелина (1817–1894), жена Александра Ч. (сына Адама Ч.), – польская пианистка, любимая ученица и друг Шопена
Потоцкая, Дельфина – Гр. Дельфина Потоцкая (урожд. Комар) (1807–1877), отличавшаяся красотой, музыкальностью и прекрасным голосом, была с Шопеном в долголетней дружбе.
Из указанных Листом польских друзей Шопена наиболее близкими к нему за границей были Юлиан Фонтана (1810–1869), соученик его по Варшавской консерватории, издатель посмертных произведений Шопена, и Войцех (Альберт) Гржимали (1793–1855). С ними Шопен чаще и теснее всего общался в Париже, к ним сохранилось наибольшее количество его писем.
17 песен Шопена (исключительно на польские тексты) изданы после его смерти в 1855 г., с согласия родных Шопена, его другом Ю. Фонтаной. В новых русских переводах они изданы в Москве Музгизом в 1950 г.
Кальдерон де ла Барка, Педро (1600–1681) – испанский драматург.
Терборх, Герард (1617–1681) – крупный голландский живописец.
Латур, Морис (1704–1788) – французский живописец-портретист.
Прямые высказывания Шопена в его письмах говорят о там, что он сознательно «старался писать польскую музыку» и вовсе не «был бы удивлен, – как говорит Лист, – если бы услышал, что его называют польским музыкантом». «Ты знаешь, – пишет Шопен лучшему своему другу Войцеховскому из Парижа 25 декабря 1831 г., – как я стремился почувствовать нашу народную музыку и отчасти достиг этого». Однако он «не принимал решения», как пишет Лист, «перенести в прошлое» «славные патриотические подвиги» польского народа, другими словами – писать оперу на историко-героический сюжет.
Мы с удовольствием процитируем здесь несколько строк гр. Карла Залуского, ориенталиста и выдающегося австрийского дипломата, внука кн. Огиньского, автора полонеза со странной обложкой, о котором у нас была речь выше. Среди множества соотечественников Шопена Залускому, превосходному музыканту, быть может, лучше всего удалось уловить смысл, суть, дух его творчества. В интересной статье о Шопене, помещенной в венском литературном журнале «Die Dioskuren», И, этот дипломат и в то же время изысканным поэт и ориенталист пишет:
«Ни одно произведение Шопена не является таким показательным для взора, проникающего изумительное богатство его замыслов, как его прелюдии. Эти нежные, часто совсем миниатюрные пьесы исполнены такого чувства, что, слушая их, нельзя не отдаться во власть внушаемого ими поэтического настроения. Они вызывают живые волшебные образы или, так сказать, самозарождающиеся поэмы, дающие воплощения устремлениям сердца. Полна движения, страсти, а в конце так горестно спокойна прелюдия в fis moll; она невольно наводит на такие мысли:
«Es rauschen die Fфhren in herbstlichen Nacht.
Am Meer die Wogen erbrausen,
Doch wildere Sturme mit bфserer Machl
In Herzen der Sterblichen hausen.
Denn ruht wohl die See bald und seufzet kein Ast,
Das Herz, ach! muss grollen und klagen,
Bis dass ein Glфcklein es mahnet zur Rast,
Und jetzo es aufhфrt zu schlagenb
[ «В осеннюю ночь деревья гудят,
И море бушует волнами.
Но бури свирепей, сильнее шумят,
Что движут людскими сердцами.
Вот море утихло, и ветвь не скрипит,
А сердце все плачет устало.
Уже колокольчик урочный звенит -
И биться оно перестало!»]
Две прелестные противопоставляемые темы напоминают ландшафты в духе Теокрита [Теокрит (или Феокрит) – греческий поэт III в. да н. э., автор идиллий (картинок) из сельской, пастушеской жизни. ], журчащий ручей и наигрыши пастушеской свирели. Замыслу распределить роли между обеими руками соответствовало двойное изложение, причем в таких почти микроскопических взаимоотношениях аналогии и контрасты кажутся чудесными. Они напоминают те изумительные пейзажи, которые на самом незначительном пространстве умещают огромное содержание. В упомянутой выше прелюдии можно насчитать едва только полторы тысячи нот, на исполнение которых требуется почти только од на минута. В другой прелюдии слышатся издали звуки церковного органа или загробные жалобные звуки при бледном лунном свете, в котором призрачно снуют светляки. В третьей бродит по берегу моря певец, и дыхание живой стихии несет ему с собою неведомые голоса далеких миров.
