И как из сего видно, что Мы, при всем Калге-Солтану пособии деньгами и войсками, желаем, однако же, по самому существу сего дела и предприятия, чтоб искательство им власти над ордами Нагайскими ни малейшаго вида принуждения не имело, но приведено было к совершению, с соблюдением всей наружной свободности, и они поступившими казались на признание его своим начальником собственным добровольным избранием, следуя прежним своим обыкновениям, и что все весьма нужно не только для самой цели и прочности его между ими пребывания, но и в предупреждении вяшщаго волнования в Крымском Правительстве и во всех тамошних жителях, нежели в каком они когда либо по ныне быть могли, для того, отпуская вы от себя Калгу-Солтана, и потщитесь дать ему уразуметь, колико для него нужно и полезно будет удаляться от всяких мер строгих Нашим оружием, а вместо того стараться общую снискать доверенность снисходительством и пристойными изъяснениями.
В протчем Полковник Бринк, начальствующий войсками, для Калги-Солтана назначенными, и по тому уже при нем быть имеющий, с удобностию может должность Пристава исполнять, и в том также, чтоб примечать и за его поведением и ему способствовать, со всем тем надлежит до времяни остаться в Нагайских ордах и Подполковнику Стремоухову, поелику сей офицер, по договоренной своей там бытности, довольно случаев имел вникнуть в связь дел тамошних, узнать людей, кои протчими руководствуют, и Полковнику Бринку, особливо при первом случае с пользою содействовать может.
Вы, отправляя сего Полковника к поручаемой ему новой должности, не оставите дать ему надлежащего наставления, приказав о всех тамошних произшествиях писать к вам и к Генералу Порутчику Щербинину, чтоб от вас и от него, по обоюдному в делах Нагайских орд участвованию, и дальнейшими предписаниями, по пристойности каждаго времяни, снабдеваем быть мог; а каков и к помянутому Генералу Порутчику отправлен ныне Наш рескрипт, как для того, так чтоб он и во всем, до установления главнаго над Татарами начальства в лице Калги-Солтана касающемся, соответствовал вашим стараниям, сколько с его стороны будет надобно, с того прилагается при сем же для вашего известия, и копия, и пребываем к вам Нашею Императорскаю милостию благосклонны. Дан в Санктпетербурге, 26 Февраля 1774 года.
Подлинной подписан собственною Ея Императорскаго Величества рукою тако: Екатерина.
Копия-с реляции Генерала Князя Долгорукова из лагеря в Крыму, при урочище Сарабузды, от 28 Июля, 1774 года.
В следствие донесения моего Вашему Императорскому Величеству, от 18 числа настоящаго месяца, предпринятом мною походе на отражение неприятеля, выгрузившаго флот и поставившаго лагерь свой при местечке Алуште, поспешал я туда, Всемилостивейшая Государыня, со всевозможною скоростию, присовокупя еще к себе пять баталионов пехоты от войск, расположенных на речке Булзыке. 22-го числа прибыл я, Всемилостивейшая Государыня, к деревне Яни-саль, в самую внутренность гор, откуда, лежащая к морю, страшною ущелиною, дорога окружена горами м лесом, а в иных местах такими пропастьми, что с трудом два только человека в ряд пройти и по крайней мере трехфунтовыя орудия везены быть могут, одни же только войски Вашего Императорскаго Величества, на собственных своих ременах, открыли ныне там путь двенадцатифунтовым новой пропорции единорогам. 23-го числа отрядил я, Всемилостивейшая Государыня, к поискам над неприятелем Генерал-Порутчика и Кавалера, Графа Мусина-Пушкина, с семью батальонами пехоты, в числе находящихся под ружьем двух тысяч осьми сот пятидесяти человек, сам же я остался с двумя баталионами пехоты и двумя конными полками прикрывать тыл его, чтоб не быть ему отрезану. Между тем Турки, отделясь от главнаго своего при Алуште лагеря, по уверению пленных, тысячах в семи, или осьми, заняли весьма твредую позицию, в четырех верстах от моря, пред деревнею Шумою, на весьма выгодном месте, с обеих сторон котораго были крутыя каменныя стремнины укреплены ретраншементами. Как скоро войски Вашего Императорскаго Величества повели на оные свою атаку двумя каре, то встречены были жесточайшим из пушек и ружей огнем. Неприятель, пользуясь удобностию места и превосходством сил, защищался из ретраншаментов с такою упорностию, что более двух часов, когда оба каре, подаваясь вперед непроходимыми стезями, приобретали каждый шаг кровию, не умолкала с обеих сторон производимая из пушек и ружей наисильнейшая пальба. По приближении к обеим ретраншаментам, Генерал-Порутчик, Граф Мусин-Пушкин, котораго храбрость и ревностное к службе Вашего Императорскаго Величества усердие довольно Вашему Императорскому Величеству известны, приказал, приняв неприятеля, в штыки, продраться в ретраншамент, что и исполнено с левой стороны, где самое сильнейшее было сопротивление Московскаго легиона гренадерским баталионом, под собственным приводством храбраго Господина Генерал-Маиора и Кавалера Якобия, с другой же Секунд-Маиором Шипиловым, подкрепляемым от Полковника Либгольта, столь удачно, что Турки, возчувствовав сии поражении ударивших в них войск Вашего Императорскаго Величества, бросились стремглав к Алуште, оставя свои батареи и будучи гонимы к обширному лагерю своему, на берегу стоящему. В сем случае Генерал-Маиор Якобий хотя командовал, Всемилостивейшая Государыня, и второю бригадою, но, по ближайшему оныя положению, будучи употреблен ко взятию ретраншамента в жесточайшем огне, поступал с отменною неустрашимостию, получил контузию, застрелена под ним лошадь и близ него убиты собственные его два человека. Господин же Генерал-Маиор Грушецкой, приближаясь с баталионом гренадер, и произведением жестокой канонады делая великой вред неприятелю, способствовал войскам, ретраншамент атакующим, скорее онаго достигнуть, когда между тем и Секунд-Маиор Преториус разбил и прогнал многочислие неприятелей из деревни Демерчи, из который удобно было оным зайти в тыл Графу Мусину-Пушкину. Числа побитаго неприятеля наверно знать не можно, поелику и в пропастях и между каменьями повержены тела их, но на месте осталось более трех сот трупов, взятых же в плен: один Байрактар и два рядовых Тюрков, четыре пушки и несколько знамен. Из числа же всего войска Вашего Императорскаго Величества убитых: Унтер-Офицеров, капралов, и разнаго звания рядовых тридцать два. Ранены: Московскаго легиона Подполковник Голенищев-Кутузов, приведший гренадерский свой баталион, из новых и молодых людей состоящий, до такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат. Сей Штаб-Офицер получил рану пулею, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла на пролет в том же месте на другой стороне лица; Капитаны: Николай Потемкин, Алексей Кучугов, Николай Смородин; Подпоручики: Петр Девяткин, Завалишин, Прапорщик Орловской; Унтер-Офицеров, капралов и рядовых всякаго звания сто шестьдесят три. Генералу Порутчику Графу Мусину-Пушкину повелено было от меня, Всемилостивейшая Государыня, чтоб он старался как можно завладеть постом передним у неприятелей, а далее бы отнюдь ничего не предпринимал, не доложа мне; Поелику, Всемилостивейшая Государыня, в самое то время от многих командующих постами уведомляем я был, что оные, даже и Генерал-Порутчик Князь Прозоровский, атакованы Татарами и к тяжелому моему обозу Хан с войском устремлялся, но, при сильном отпоре хранящих стражу, Татара не имели ни какого успеху в своих предприятиях. По сим обстоятельства приказал я Графу Мусину-Пушкину тотчас следовать ко мне, как он от моего лагеря был только в двадцати четырех верстах; и так сей Генерал, по прогнании неприятеля, утекшаго в неприступный его лагерь, защищаемый семью батареями, удовольствовавшись одною победою и не вдаваясь, с малочислием утомленных людей, в излишнюю отвагу, соединился со мною, не быв преследован от Турков, которые боялись выступить из своих укреплений. Донеся о том Вашему Императорскому Величеству, приемлю дерзновение повергнуть в Высочайшее Вашего Императорскаго Величества благоволение командовавшего сим отрядом Генерал-Порутчика Графа Мусина-Пушкина, как мужественнаго и искуснаго Генерала, и им рекомендованных господ Генерал-Маиоров Грушецкаго и Якобия, из коих первой с баталионом гренадеров, подкрепляя каре, правый неприятельский фланг атаковавшее и, подвержен будучи опасности, подавал собою пример подчиненным: о Господине же Якобии свидетельствует Граф Мусин-Пушкин, яко о виновнике победы: он храбро наступал на неприятеля и, ободряя солдат своих, хотя получил контузию, но пребыл неотлучно от своей команды. За тем же о прочих отличившихся, собрав от команд список, у сего осмеливаюсь Вашему Императорскому Величеству оный поднести, испрашивая Всемилостивейшего оным призрения.
