зарабатывали эти деньги так. Нахичеванцы покупали, например, советский
телевизор, переправляли его через пограничную реку Аракс на иранскую
сторону, и там в обмен на него им охотно вручали автомат Калашникова. Этим
оружием оснащались группы боевиков, причем в некоторых селах они
насчитывали по 250-350 человек.
По другую сторону армянской административной границы происходило
то же самое. Но там провокации устраивали отделения АОД - Армянского
Освободительного движения, которое натравливало население на нахичеванцев.
И, конечно, отнюдь не случайно сразу вслед за бесчинствами на
советско-иранской границе в Нахичевани начался обстрел этой автономной
республики со стороны Армении. Казалось бы, между этими событиями не должно
было быть связи. Однако их скоординированность не вызывала сомнений. Те,
кто на деле руководил из-за кордона противостоящими народными фронтами в
Азербайджане и Армении, четко дирижировали действиями обеих сторон,
преследуя цель дестабилизировать политическую ситуацию в этом регионе.
Мощным дестабилизирующим фактором, серьезно обострившим ситуацию
в южном Закавказье, стало появление огромных масс беженцев. Лишенных жилья
и элементарных житейских условий, усталых озлобленных людей легко
использовать как детонатор в любом конфликте. Так было в Баку, в "черном
январе", когда мне с группой сотрудников КГБ СССР пришлось срочно вылететь
в служебную командировку в Азербайджан. В то время я занимал должность
заместителя начальника контрразведки страны - Второго главного управления
КГБ СССР, был куратором его территориальных подразделений.
О бакинских трагических событиях следует сказать особо. 13-14
января 1990 года в Баку прошли массовые беспорядки. Когда мы прилетели
туда, аэропорт был заблокирован толпами людей. Среди встречавших нас
азербайджанских чекистов я с радостью увидел через иллюминатор двух моих
близких друзей, с которыми нас свел Афганистан. (К сожалению, и сегодня не
могу назвать их фамилии. Ибо кошмар тех лет продолжается. И чекистский опыт
показывает, что с подачи западных спецслужб истинного патриота можно
ошельмовать, представить его как изменника, свалить на него чужие ошибки и
грехи. Такие случаи, увы, бывали.) Но радость встречи была омрачена, один
из "афганцев" с горечью сказал: "Садись в мою машину. Провезу по городу, и
ты увидишь своими глазами, что творится. Возьми-ка на всякий случай
автомат..."
Действительно, это надо было видеть своими глазами. С трудом
преодолев многочисленные кордоны (правда, без досмотра пропускавшие
автомашину с опознавательными санитарными знаками) мы въехали в город. На
одной из улиц напротив дома, в котором проживало, как выяснилось, несколько
армянских семей бакинского происхождения, бушевал митинг. Интеллигентного
вида молодой человек в очках, с аккуратно подстриженной бородкой что-то
кричал в мегафон. Толпа из 700-800 человек громко скандировала, улюлюкала,
свистела. Странным показалось то, что вдоль стены дома стояла как будто
тихая, словно чем-то приниженная очередь из мужчин и женщин, они чего-то
терпеливо ждали. Вдруг наверху раздались выстрелы, затем истошные крики,
звон разбитого стекла. Потом из окна третьего этажа выбросили металлическую
вешалку. Обычную вешалку с крючками, какие привинчивали в коридорах лет
эдак 15-20 назад. Она упала на газон, со звоном подпрыгнула. Из окна
раздалась какая-то команда, и мужчина, стоявший в очереди первым, поднял
вешалку, после чего присоединился к ликующей толпе. В очереди одобрительно
захлопали.
- Это народнофронтовцы делят и раздают "еразам" имущество
бакинских армян. Семьи из этого дома мы успели предупредить, - пояснил мне
"афганец".
"Еразами" в Баку называли беженцев из Армении и расшифровывалось
это слово так: "ереванские азербайджанцы". Они были изгнаны из своих домов,
остались без крова и без имущества. Используя их негодование действиями
армянских националистов, провокаторы решили "восстановить справедливость",
расправившись с ни в чем неповинными бакинскими армянами и раздав крохи из
разграбленного имущества беженцам. Да, это был классический вариант
подстрекательства к погромам.
Мы медленно, не включая сигнальных огней, ехали по городу. Я
видел, как по команде из окна от очереди отделился ещёе один мужчина,
скомкал скатерть, упавшую на куст, запихнул ее под пиджак и тоже
присоединился к неумолкающей толпе. Очередь снова зашлась в крике... В ту
погромную ночь с 14-го на 15-е января по официальным данным правительства
Азербайджана, погибло 50 человек, в большинстве лица армянской
национальности.
Много жестокого, противоречащего христианской морали пришлось
повидать и услышать мне в жизни. Но я никогда не забуду рассказ своего
колле-ги-"афганца" о той ночной трагедии. Не скрывая слез, он говорил о
том, что перед выездом в аэропорт стал свидетелем такого случая. Он видел,
как из окна какого-то дома вместе с вещами выбросили старую армянку,
которая была лежачей больной и потому осталась в квартире, надеясь, что ее
пощадят. Однако те, кто ворвался в квартиру, были уже неспособны на
милосердие. Старушка умерла прямо на тротуаре, к ней никто не подошел, а
ошалелая толпа продолжала улюлюкать. Товарищ мой, коллега и друг плакал от
своего бессилия, от стыда за своих соплеменников. Ведь известно, что в
Азербайджане, как и во всем мусульманском мире, к женщинам и старейшинам
люди проявляют особое почитание. Но инспираторы беспорядков и погромов
грубо пренебрегли этой древней исламской традицией отцов и дедов.
С целью предотвращения дальнейших погромов ночью 20 января в
город вошли войска, в Баку ввели чрезвычайное положение. Народный фронт
Азербайджана организовал шумные митинги-протесты, на улицах появились
баррикады. С обеих сторон были убитые и раненые. Но хочу здесь привести
весьма важный характерный факт: никто из представителей НФА не пострадал.
Ни один человек! Спровоцировав бакинцев выйти на баррикады, народофронтовцы
спешно покинули город или спрятались в надежных убежищах. Такова была
тактика НФА в борьбе за власть, явно подсказанная из-за рубежа. Надо
