Дивизию перебросили на Южный фронт. Здесь летом 1919 года решалась судьба революции. Обстановка на юге ухудшалась с каждым днем.
30 июня пал Царицын. X армия откатилась к Саратову. В июле Деникин двинул в глубь России и на Волгу отборные офицерские и казачьи полки. Прижатая к Волге X армия была в критическом положении. Дела IX армии были не лучше.
Разрыв между флангами этих армий достигал более ста километров.
На помощь Южному фронту партия бросила все, что было возможно. Спешила на юг и 28-я стрелковая дивизия.
Из Екатеринбурга пешим порядком подошла дивизия к Каме, погрузилась на баржи, пароходы и поплыла вниз.
Плыли с песнями, с гармошкой. Чаще других запевалы заводили дивизионную песню про Азина:
…Слова героя никогда
С делами не расходятся.
Вперед! И грянул бой тогда,
С врагами сшиблась конница.
В горячей пене удила,
Метелью кони стелются.
Вот шашка вспыхнула, светла,
Над боевой метелицей.
Дружно подхватывали припев:
Вперед, орлы, вперед!
Победы солнце с нами!
Оно всегда встает,
Товарищи, над нами.
Крестьяне прибрежных деревень высыпали на берег, слушали боевые песни, и долго вслед бойцам неслись возгласы привета и пожелания доброго пути.
Подплыли к Елабуге. У пристани, украшенный лозунгами и плакатами, стоял агитационный пароход ВЦИКа «Красная звезда». Азин пошел на пароход побеседовать с товарищами из центра. Его приветливо встретила Надежда Константиновна Крупская. Расспросила о настроении бойцов, об их нуждах. При прощании Надежда Константиновна выступила перед бойцами.
Из Камы караван перешел в Волгу. В районе Саратова дивизия была высажена на правом берегу. Снова взялись бойцы за винтовки, с боями пошли вниз по Волге, освобождая приволжские деревни.
X армия, в состав которой вошла 28-я дивизия, теснила белых. Противник, оказывая упорное сопротивление, отходил за Дон и к Царицыну.
Азин получил приказание командующего X армией Клюева 5 сентября приступом взять Царицын.
Накануне штурма в белом чистеньком домике, где разместился штаб Азина, происходило совещание с участием командующего Волжской военной флотилией.
Азин не пытался скрыть свою радость — зачем лукавить? — любит он такие задачи. Казань, Ижевск, Царицын!
Через несколько часов после отъезда комфлота начали свое дело суда Волжской флотилии. Пороховым дымом обволокло корабли. Вскоре отдельные выстрелы слились в один общий гул — признак скорого штурма. К утру огонь флотилии стих. Пехота пошла на приступ. И сразу же показались самолеты белых. С рассвета до поздней ночи они метали бомбы. К вечеру стало ясно, что штурм не удался.
Тяжелые испытания выпали на долю дивизии. Трехкратные попытки взять город лобовыми атаками успеха не имели. Полки, истекая кровью, теряя людей на колючей проволоке и в рукопашных схватках, несколько раз подходили к окраинам города. Сдержанно говорит об этих пятисуточных боях летопись азинской дивизии — журнал ее боевых действий.
«5/9. В 6 ч. 2-я бригада выступила для захвата Царицына. Противник, не оказывая сильного сопротивления… отступил на укрепленные позиции, которые имели окопы полного профиля, в три ряда проволочные заграждения. 249-й полк, не дав опомниться отступавшему противнику, ворвался в окопы, захватив 500 пленных. В это время 250-й полк, не прорвавшись через проволочные заграждения, залег перед ними. Противник из орудий открыл губительный огонь по нашим цепям и батареям и на участке 249-го полка перешел в контрнаступление… Наша расстроенная пехота была атакована конницей противника. 2 батальона 249-го полка были частью изрублены. Положение спас 28-й кавполк, атаковавший неприятельскую конницу. Левый фланг 250-го полка совместно с отрядом моряков занял Французский завод… Понеся за день громадные потери, потеряв почти весь комсостав, полк к вечеру должен был занять исходное положение.
6/9. После артподготовки полк снова перешел в наступление. 246-й полк ворвался в неприятельские окопы, остальные не могли продвинуться.
7/9. Артиллерийский, ружейно-пулеметный огонь с обеих сторон.
8/9 в 14 час, полки доходят до проволочного заграждения. В 18 час. 250-й полк с отрядами моряков занял Французский завод. В 20 час. противник повел наступление на Французский завод, но нашей контратакой отбит. Правый фланг бригады все еще не мог пройти проволочное заграждение из-за сильного артиллерийского, ружейно-пулеметного огня. Всю ночь идет упорный бой на всем участке: пехота противника с тремя бронеавтомобилями три раза переходила в наступление на наш левый фланг.
В то же время его конница старалась обойти правый. Все атаки отбиты.
251-й и 245-й стрелковые полки, несмотря на то, что были окружены со всех сторон, геройски более 3 часов сопротивлялись противнику и, упорно не желая ему сдаваться, доходили до рукопашной схватки и гибли».
Не сумев взять Царицын, остатки дивизии отошли: слишком уж неравны были силы. Этот штурм, несмотря на его неудачу, был подготовкой дальнейшей борьбы за Царицын.
Оправившись от потерь, дивизия вместе с другими частями X армии повела упорные бои на Дону.
13 октября азинские полки шли в атаку на село Ерзовку. Как всегда, в самый тяжелый момент среди атакующих оказался Азин. Стреляя на ходу, он вырвался вперед. За ним — бойцы. Вдруг кольт выпал из рук начдива. Вражеская пуля попала в руку. В пылу боя Азин не понял, насколько серьезно ранение. Только когда деревня была взята, он разрешил врачу осмотреть себя.
— Я вас отправлю в госпиталь. Вы рискуете остаться без руки, — сурово сказал врач.
— Доктор, — взмолился Азин, — оставьте меня лечиться при дивизионной санчасти, я здесь скорее поправлюсь. Не могу я покинуть дивизию… Да и не собираюсь я долго залеживаться, видите, какие идут бои…
— Что ж с вами делать, — развел руками врач, — оставайтесь.
С нетерпением ждала дивизия возвращения в строй любимого командира.
Однажды бойцы сидели в землянке. Снаружи завывал ветер.
— Фронт-то Южный, а не больно жарко, — проговорил один, штопая старенькую шинель.
— Погоди, завтра с Деникой встретишься, так быстро разжаришься.
— Опять без Азина в бой пойдем, — вздохнул кто-то.
Заговорили о начдиве. У каждого нашлось что рассказать о его смелости, справедливости, любви к бойцам.
— А у меня, — заговорил Иван Канаев, — вот какая встреча была с Владимиром Михайловичем. Комбат послал меня как-то с донесением в штаб полка, верст за пять. Мороз был сильный. На полпути лошадь моя ногу сломала, пришлось бросить ее. Иду. Вдруг навстречу верхами скачут, среди них Азин. Поравнялись. Азин спрашивает: «Куда и зачем идешь?» Я ответил, что несу донесение. Прочитав донесение, Азин велел отдать мне запасную лошадь. Потом, увидев, что я совсем замерз, снял с себя шубу и красный кушак. «Вот, — говорит, — тебе в награду за ценные сведения, что добыл в разведке. Носи, помни Азина».
