— То есть, Московский университет вы бросили?
— Нет. В университете перевелся на заочное отделение и начал учиться и там, и там. Отучился пять лет, закончил учебу, после чего меня направили на оперативную должность.
— Выпускников Высшей школы направляли во все республики Союза?
— Да. Часть Людей оставляли в Москве, часть — распределяли в республики. Мне тоже предложили остаться в Москве. Но из каких-то, наверное, едва просыпавшихся в душе патриотических соображений решил поехать в Киев. Прибыл в Украину. Явился в центральный аппарат. Генерал, который занимался кадрами, спрашивает: «Ну, что? Куда тебя направить?» Я молчу. У него за спиной — карта Украины. Он сидел, не оборачиваясь к карте, вскидывает руку и пальцем определяет точку. Тогда встает, смотрит на карту — куда же попал его палец? — и говорит: «Вот. Поедешь в Харьков».
Приезжаю в Харьков. Там начальником областного управления был очень интересный человек, уникальная личность, генерал Фещенко. Мы с ним потом полтора года работали, как говорится, душа в душу. Я к нему зашел, представляюсь. Он поговорил со мной. А перед тем он уже ознакомился с моим личным делом, и говорит: «Будеш працювати у розвідці». А тогда в каждом областном управлении КГБ были разведподразделения. «Підеш працювати, — сказал генерал Фещенко, — молодшим оперуповноваженим». Нужно было пройти все ступени. И начал я там работать по линии разведки. Старались мы, конечно, делать все на отлично. Западные дипломаты побаивались заезжать на Харьковщину. Были определенные результаты, и вскоре мне предложили перейти на работы в Киев. С 1976 года я уже был в Первом управлении в Киеве.
— Вы работали по линии разведки внутри Украины — то есть, вербовали приезжающих сюда иностранцев и т. д.?
— Да. Работали в Украине, бывало, выезжали и в другие республики Союза.
— В то время вы, наверное, набирались опыта, еще более повышал и свой образовательный и профессиональный уровень..
— В 1979 году я закончил Краснознаменный институт имени Андропова.
— Как я понимаю, Институт имени Андропова — это несколько лет спецподготовки для людей, уже получивших высшее образование?
— Да, этот институт дал очень мощную теоретическую и практическую подготовку для работы именно за рубежом. Преподавали нам выдающиеся люди. Например, некоторые разведчики, работавшие по атомной бомбе, некоторые члены знаменитой Кембриджской пятерки, в частности, Ким Филби. Люди, которые нас учили профессии — это одно, наверное, самое главное достоинство этого специфического учебного заведения. А второе достоинство — уникальная закрытая библиотека. Каждую свободную минуту я старался провести в ее залах, из которых вынос книг строго-настрого запрещен. Именно там я видел целые тома документов, с фотографиями, с вещественными доказательствами, зверств украинских националистов в годы Великой отечественной войны. Уже тогда я все это знал. И это, кстати, в какой-то степени мне помогло тогда, когда я работал в Нью-Йорке и там уже напрямую стыкался с этими людьми.
После института опять же предложили на какое-то время остаться на работе в Москве, а потом ехать в длительную командировку в одну из англоязычных стран. Но я опять решил новый этап работы начинать из Киева. В то время внешнюю разведку Украины возглавлял всем известный сегодня генерал Мякушко. Он тогда направил в Москву телеграмму, что мы, мол, имеем виды на такого-то товарища.
Потом какое-то время работал здесь, в Киеве, в аппарате Первого управления, по линии внешней контрразведки. Вскоре начал работать еще и в МИДе. Дипломатическая должность использовалась для прикрытия. Думаю, говоря об этом, не разглашаю какие-то особые секреты, ведь о тогдашней схеме прикрытия сегодня уже все знают.
Тогда днем я отрабатывал в МИДе, а вечером — трудился на основной работе, в Первом управлении. В тот период, как сотрудник МИДа три раза ездил на сессию Генеральной ассамблеи ООН, в Нью-Йорк. Это была своеобразная обкатка, подготовка к предстоящей более серьезной работе по линии внешней разведки.
— Можете более подробно рассказать об этом периоде вашей жизни?
— Давали задание — выполнял задание. Вот, пожалуй, и все, что могу рассказать.
— Как складывалась дальше ваша профессиональная деятельность?
— По результатам этих командировок было заключение: товарищ способен работать по этой линии. И в 1985 году был направлен уже на постоянную работу в Постпредство Украины при ООН. Это была мечта любого опера — работать в «логове империализма», работать по-боевому, встречаться с источниками, получать информацию. И активно заниматься дипломатической деятельностью, выступать от имени Украины в комитетах ООН, участвовать в переговорах украинских делегаций в этой международной организации, решать другие мидовские задачи.
— Знаю, что вы работали в отделе внешней контрразведки. Об этом подразделении уже много информации, даже теперь, спустя годы после развала Союза. Может быть, вы немного расскажете об этом столь специфическом подразделении разведки?
— В любой спецслужбе имеется подразделение контрразведки. Оно занимается обеспечением безопасности разведопераций легальной разведки, защитой секретов, обеспечением безопасности «колонии» граждан своей страны, предотвращает вербовки и т. д. Но самая главная задача этих подразделений — это проникновение в спецслужбы страны пребывания. В свое время Управлением внешней контрразведки ПГУ (Управлением «К») были завербованы сотрудники ЦРУ Эдвард Смит, Дэвид Барнетт Дэвид, Уильям Кампайлс, Эдвин Мур, Эдвин Говард, Олдрич Эймс. В ФБР на советскую разведку работали Ричард Миллер и Эрл Питтс, а в Агентстве национальной безопасности (АНБ) — Уильям Мартин, Бернон Митчелл, Виктор Гамильтон, Роберт Липка, Рональд Пелтон и другие.
Управлением «К» также была проведена большая работа по составлению справочника, где были перечислены несколько тысяч имен установленных сотрудников ЦРУ, разработана методика выявления американских разведчиков, действующих под различным прикрытиями.
Внутри ПГУ были выявлены предатели Ю. Логинов, О. Гордиевский, Л. Полещук, В. Пигузов, В. Ветров, С. Моторин, В. Мартынов, Г. Вареник и другие, в ГРУ — Д. Поляков, Г. Сметанин, В. Васильев и другие.
— Наверное, это самое сложное — работать с сотрудниками спецслужб. Ведь, одно дело — иметь агента в какой-нибудь транснациональной корпорации и совсем другое — иметь источники в ЦРУ и в ФБР.
— Да, дело не из легких. И, вы знаете, при всем моем желании рассказать вам нечто совершенно потрясное, что свидетельствовало бы о нашем высочайшем профессионализме, ничего нового поведать вам не могу. О многих случаях высочайшего профессионализма и даже высочайшего мужества никто и никогда не расскажет. К сожалению, в этом драматизм нашей профессии: известными, а порой — и всемирно известными становятся только разведчики, которые «громко» провалились. Об успехах, порой выдающихся, остальных «тихих» тружеников мир узнает, как правило, спустя десятилетия, а то и столетия, если вообще узнает. Да и я в силу воспитания и моего представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, не смогу быть первооткрывателем бывших тайн и секретов.
