В 1805 году, будучи в Белеве, Жуковский стал преподавать историю и литературу дочерям Екатерины Афанасьевны – Маше и Саше. Каждое утро он приходил к девочкам и неожиданно для себя влюбился в двенадцатилетнюю Машу! Он долго мучился и, наконец, признался в своих чувствах к ребенку Екатерине Афанасьевне. Мать была возмущена и оскорблена. Василий Андреевич уехал в Москву.
С 1808 года наступил второй период в творчестве великого поэта – период романтической поэзии. Жуковским были созданы первые баллады: «Людмила» (1808), «Кассандра» (1809), «Светлана» (1808-1812). Поэт создавал их на основе иностранных литературных источников. Но именно эти баллады положили начало русскому романтизму. Всего Жуковским было написано 39 баллад и поэм. «Людмила» и «Светлана» на долгие годы сделали Василия Андреевича одним из самых любимых поэтов России.
13 мая 1811 года умерла благодетельница поэта Мария Григорьевна Бунина. С горькой вестью приехала к Василию Андреевичу его потрясенная мать Елисавета Дементьевна и через десять дней тоже умерла. Так в кратчайший срок потерял Жуковский двух самых дорогих ему женщин.
А через год вторглась в Россию армия Наполеона. В начале войны поэт вступил в Московское ополчение и служил поручиком. В день Бородинского сражения он был в резерве. После сдачи Москвы его прикомандировали к штабу Кутузова. В Тарутино Василий Андреевич написал великую оду «Певец во стане русских воинов».
После войны Жуковский решил всю свою оставшуюся жизнь посвятить творчеству. Помочь ему взялся хороший знакомый С. С. Уваров[170]. Он вознамерился выхлопотать Василию Андреевичу пенсион от императорского двора как поэту. С этой целью в 1815 году Уваров представил Жуковского вдовствующей императрице Марии Федоровне[171]. После часовой аудиенции поэт был приглашен на место придворного чтеца и учителя русского языка при Марии Федоровне, которая за долгие годы жизни в Петербурге не смогла выучить язык своих подданных. Так начался двадцатипятилетний период придворной службы Жуковского.
Поэт поселился в Зимнем дворце. В 1816 году ему назначили пожизненную пенсию. Через год Жуковского назначили учителем русского языка к невесте великого князя Николая, будущей императрице Александре Федоровне[172].
Василий Андреевич имел в императорской семье высочайший авторитет, чем откровенно пользовался в благих целях. Он постоянно выступал просителем за несчастных и преследуемых. Благодаря влиянию при дворе он неоднократно добивался смягчения участи сосланного А. С. Пушкина, помог при выкупе из крепостной неволи Т. Г. Шевченко, содействовал освобождению из ссылки А. И. Герцена, просил об облегчении судьбы декабристов, хлопотал о больном поэте К. Н. Батюшкове, беспокоился об освобождении от солдатчины Е. А. Баратынского.
Смерть в 1823 году Маши Протасовой во время родов стала для Василия Андреевича тяжелейшим ударом. Поэт помчался из Петербурга в Дерпт, где жила его возлюбленная с молодым мужем. У женщины было предчувствие скорой смерти. У открытой могилы ее Жуковскому передали адресованное ему письмо. Там, в частности, было написано: «Это письмо получишь ты тогда, когда меня подле вас не будет, но когда я еще ближе буду к вам душою. Тебе обязана я самым живейшим счастьем, которое только ощущала!… Теперь – прощай!»
С июля 1824 года Жуковский получил новое назначение – он стал наставником великого князя Александра Николаевича – старшего сына великого князя Николая Павловича и будущего императора Александра II. В этой должности поэт пережил восстание 14 декабря 1825 года, когда каждую минуту ожидали нападения на императорскую семью. Все тревожные часы восстания Василий Андреевич находился в Зимнем дворце.
В 1826 году Жуковский получил длительный отпуск и отправился в путешествие по Европе. В частности, он посетил Веймар, где познакомился с Гёте. Немецкий гений подарил поэту свое отточенное гусиное перо.
Знаковым стал для Жуковского 1831 год, когда он и Пушкин жили в Царском Селе. В то лето Пушкин написал «Сказку о царе Салтане». Василий Андреевич тоже взялся за сказки. Им были сочинены «Сказка о царе Берендее», «Спящая царевна» и «Война мышей и лягушек».
Через два года Жуковским было написано стихотворение, которое сам он назвал «Молитва русского народа», но потомкам оно стало известно как текст российского гимна.
Осенью 1836 года Пушкин сообщил Василию Андреевичу о назревавшей между ним и Дантесом дуэли. Жуковский немедленно примчался из Царского Села и попытался уладить дело миром. Целую неделю вел он переговоры с Геккерном. Его хлопотами дело могло быть улажено миром. Но 26 января 1837 года Пушкин написал ругательное письмо Геккерну. Дуэль состоялась. Умирающий поэт позвал к своему одру именно Василия Андреевича и просил стать его душеприказчиком. Когда Пушкин умер и тело поэта вынесли в соседнюю комнату, Жуковский собственноручно опечатал его кабинет. По печальному стечению обстоятельств это был день рождения Василия Андреевича, на который был загодя приглашен покойный.
После смерти Пушкина Жуковский решал издательские дела поэта, проблемы с его долгами, хлопотал перед императором о пенсии вдове и малолетним детям.
В 1841 году отношения Василия Андреевича с царским двором ухудшились настолько, что, получив почетную отставку, он принял решение переселиться в Германию, где весной того же года пятидесятивосьмилетний поэт, наконец, женился на юной Елизавете, дочери своего старого приятеля художника Рейтерна. Поселились новобрачные в Дюссельдорфе.
Творческая деятельность Жуковского не ослабевала. Он закончил начатый еще в России перевод индийской народной повести «Наль и Дамаянти», перевел поэму «Рустем и Зораб» и «Одиссею» Гомера, «Орлеанскую деву» Шиллера. Написал белыми стихами три сказки братьев Гримм – «Об Иване-царевиче и сером волке», «Кот в сапогах», «Тюльпанное дерево».
30 октября 1842 года у Жуковских родилась дочь Александра[173]. 1 января 1845 года Елизавета родила сына Павла[174]…
В сентябре 1848 года Жуковские окончательно переехали в Баден-Баден. Здесь в конце 1851 года поэт написал свое последнее стихотворение «Царскосельский лебедь». Он постоянно мечтал вернуться в Россию, даже разработал лучший маршрут поездки. Жуковский успел узнать о кончине в марте 1852 года Николая Васильевича Гоголя, с которым дружил и переписывался последние десятилетия жизни, и о том, как великий писатель сжег второй том «Мертвых душ».
Прочитав рассказ о последних часах Гоголя в пятом номере «Москвитянина», он был страшно поражен предсмертным криком писателя:
– Оставьте меня! Не мучьте меня!
