Горбачев, разобравшись в расстановке сил в Москве, высоко оценивал возможности Устинова, видел в нем ключевую фигуру среди членов Политбюро ЦК. Он часто звонил Дмитрию Федоровичу, просил помощи военных во время уборочной страды, когда традиционно армия направляла свои автобатальоны в восточные районы страны на вывозку зерна. Обращался он к Устинову и по другим поводам.
Думается, Дмитрий Федорович также взял на заметку молодого секретаря ЦК, видел его способности в политесе, и постепенно их отношения приобрели налет доверительности. После смерти Андропова Горбачев, не зная, кто придет на смену Юрию Владимировичу, в моем присутствии говорил Устинову:
— Давайте, Дмитрий Федорович, беритесь за дело, поддержим Вас в должности генсека.
Устинов отнекивался, а однажды сказал, что не его это дело.
— Я уже в возрасте и болезней много. Пусть тянет Черненко.
Это уязвило тогда Горбачева, и он понял, что перепрыгнуть через Константина Устиновича ему не удастся, а потому не видать ему скоро поста генсека. Сколько проживет Константин Устинович, он представления не имел. Не знал тогда он и того, что Устинов, обсуждая возможность работы Черненко на посту генерального секретаря, заручился, что вторым лицом в партии будет Горбачев. Черненко обещал, что так и будет. И формально слово сдержал, предложив вести Секретариат ЦК
Горбачеву. Однако практически Горбачев действовать в полную меру как второе лицо в партии не мог, так как был лишен многих атрибутов власти и реальной поддержки. Распространяемая ранее информация о его близости с Ю. В. Андроповым больше не помогала. Да и сам Горбачев в последнее время открещивался от Ю. В. Андропова. Его раздражала возрастающая популярность дел уже ушедшего из жизни Андропова, и он никак не мог понять причины уважительного отношения народа к Юрию Владимировичу. Однажды, не сдержавшись, Горбачев сказал:
— Да что Андропов особенного сделал для страны? Думаешь, почему бывшего председателя КГБ, пересажавшего в тюрьмы и психушки диссидентов, изгнавшего многих из страны, средства массовой информации у нас и за рубежом не сожрали с потрохами? Да он полукровок, а они своих в обиду не дают.
Этот порыв откровенности показывал, как Горбачев переживал свой провал и завидовал Ю. В. Андропову, оставшемуся в доброй памяти народа. О нем помнили потому, что он был скромен в быту, не красовался перед камерами телевидения, а наводил порядок в стране, готовя ее к постепенным, но реальным преобразованиям, улучшению жизни простых людей.
А в начале 80-х годов Горбачев демонстрировал любовь Андропова к нему, что позже настораживало многих, не знающих, как относиться к ставленнику умершего генсека. Это отношение накладывалось на давнюю неприязнь к Горбачеву как к политику. Его не жаловали многие члены Политбюро и откровенно не любила часть местных руководителей, которым нелегким многолетним трудом удалось подняться до вершины областного или краевого уровня.
Неудивительно, что с первых дней вхождения Горбачева в Политбюро ЦК появились силы, выступающие против «курортного секретаря». Многие члены Политбюро, секретари ЦК не очень верили Горбачеву, боялись, что его приход к власти изменит расстановку сил. Поэтому кое-кто в качестве перспективного лидера еще при Андропове начал двигать Г. В. Романова. Он был их круга человек, проверен и испытан, наполеоновских планов не имел. Была в этом выдвижении Романова и убедительная логика. Григорий Васильевич много лет возглавлял ленинградскую партийную организацию, неплохо знал оборонную промышленность, был достаточно заметным человеком. Его поддерживали, помогали, но он оказался не готовым к аппаратной работе секретаря ЦК. Г. В. Романов никак не мог подняться до уровня общегосударственных проблем и долго оперировал масштабами крупного города и области. Не был он ни ярким политическим деятелем, ни красноречивым оратором и на заседаниях Политбюро, Секретариатах ЦК больше отмалчивался. Но у Романова были и могущественные противники. Почувствовав его неизбежный приход в ЦК, возможность встать во главе партии, против него развернули тонкую закулисную борьбу, распускали различные, подчас невероятные, слухи.
Коварную роль сыграла байка о том, что Григорий Васильевич еще в Ленинграде на свадьбе своей дочери разрешил пользоваться дворцовыми хоромами и царской посудой. Этот хорошо продуманный и заведомо ложный провокационный слух еще долго гулял по различным коридорам власти и в домах обывателей. И уже лет десять спустя борцы с партией и привилегиями вытащили его на поверхность. Когда же парламентская комиссия Верховного Совета РСФСР проверила эти факты, то оказалось, что вся свадьба состояла из 12 человек, была она на даче Романова, да он в ней практически не участвовал, поскольку в семье произошел некоторый конфликт, и Романов поднялся к себе в кабинет, где был один. Разумеется, ни о какой музейной посуде речи идти не могло.
Но ставшие известными подлинные факты печать не захотела опубликовать. Об этом докладывалось Горбачеву руководством Верховного Совета РСФСР, говорил о результатах проверки и я, предлагая дать сообщение в печати. Но такого желания генсек не проявил. Отстаивать истину в отношении своих соратников Горбачев, руководство ЦК КПСС уже не хотели. Так и ушел он на пенсию незаслуженно оскорбленный, обиженный и не пытавшийся бороться с клеветой, в распространении которой действовала чья-то мастерская рука, и возможно не одна.
По мере того как я проникал в кухню политической стряпни, узнавал новые факты, мне все более очевидной становилась крупная и тайная игра за престижные места в руководстве нашей страны, и прежде всего за трон генсека. В середине 80-х годов действовали разные силы, которые стремились занять ключевые позиции. И в этой борьбе правил не соблюдалось. Нельзя исключать и того, что в расстановке ключевых фигур на Олимпе, устранении возможных претендентов действовали не только отечественные спецслужбы. И в эти жернова, может быть, случайно попал Г. В. Романов.
Еще одним кандидатом на пост лидера был В. И. Долгих. Его двигали Черненко и Тихонов, да практически все руководство Совмина. В. И. Долгих занимался важнейшими отраслями экономики — топливно-энергетическим комплексом, машиностроением и имел немалое влияние среди производственников. Сам он работал директором известного Норильского комбината, прошел многие хозяйственные и партийные ступеньки. С должности первого секретаря Красноярского крайкома он пришел в ЦК КПСС. Н. А. Тихонов его активно поддерживал, приглашал для обсуждения многих вопросов, рассматриваемых Совмином. Все это нервировало Горбачева и усложнило его отношения с Долгих до предела.
