Крупнейшая административная служба Пожарского — воеводство в Новгороде Великом. Это должность не только ответственная и сопряженная с большими трудами, она еще и весьма почетная. До Смуты ее занимали аристократы гораздо более высокого рода, нежели Пожарские. Новгородское назначение говорит и о признании заслуг, и о желании правительства поставить на огромное хозяйство дельного управленца. Очевидно, Дмитрий Михайлович успел к тому времени завоевать добрую славу на административном поприще.
Новгородским воеводой князь Д. М. Пожарский служил с 21 августа 1628 по 4 ноября 1630 года. Для придания пышности его титулу в сношениях с соседями-шведами Дмитрию Михайловичу было пожаловано звание «наместника Суздальского». До того он пользовался более скромным званием «наместника Коломенского».
На воеводстве Пожарский собирал сведения о сопредельных территориях; принимал и размещал иностранных подданных, приезжающих ради русской службы или научения русскому языку; выдворял с подконтрольной территории нежелательных гостей из-за рубежа; улаживал финансовые конфликты между русскими купцами и их иноземными контрагентами; боролся с контрабандой; организовывал сопровождение иностранных дипломатических представителей; вел розыск по делам, кои сейчас назвали бы коррупционными;[347] собирал налоги… иными словами, работал не покладая рук.
По меткому замечанию современного историка, Дмитрий Михайлович проявил себя на воеводстве бессребреником: «Назначение городовым воеводой считалось выгодным (в отличие от многих служб, включая дипломатическую, на которых приходилось тратить свои средства), особенно в богатом регионе, где было много источников дохода — торгов и промыслов; воеводство просили, чтобы «прокормиться». Однако он занял у… новгородского купца… А. И. Харламова большую сумму — 120 рублей, которую в духовной завещал вернуть его вдове. Похоже, Пожарский привез из Новгорода только долги».[348] Для современного чиновника, столь редко являющего пример честности и бескорыстия на службе, это добрый образец.
Воеводой ему пришлось быть и позднее — в менее «престижном» Переяславле-Рязанском, но по обстоятельствам чрезвычайным.
Середина 1630-х годов — время, когда русское правительство и русская армия находились в постоянной готовности отбивать масштабные нашествия крымцев. Центральные области России после Смуты весьма часто оказывались мишенью для татарских вторжений. Летом 1633 года татарского нападения ждали в самой Москве! «По вестем для приходу крымских людей» Пожарскому с помощниками и отрядом дворян приказано было занять оборону в Заяузье.[349] Разорение России, ведение войны на два фронта отрицательно сказывались на обороне южных границ. Оборону налаживали с трудом: каждый год выводить в поле и разворачивать полноценную полевую армию, как делалось в XVI веке, — сил не хватало. Ратных резервов вообще катастрофически не хватало на фоне обезлюживания целых волостей… Правительство приняло здравый курс, правда, стоивший огромных расходов, зато позволявший справиться с чудовищной нехваткой бойцов: оно строило бесконечные линии «засечных черт»,[350] ремонтировало их и строило новые. Татары прорывались раз за разом, пока их не научились останавливать на засечных чертах, бить, опираясь на опорные пункты. Значит, следовало обратить самое пристальное внимание на защитные сооружения.
Во второй половине 1630-х Пожарскому дважды поручалось следить за строительством укреплений: в 1637 году князь занимается возведением Земляного города в Москве, в 1638-м — уже осматривает оборонительные сооружения на Рязанщине. А Рязанщина числилась среди районов, куда крымцы вторгались особенно часто.
Весной 1638 года ждали большого нашествия крымцев. Тогда правительство разослало испытанных воевод по крупнейшим городам юга России. Главнокомандующим назначили боярина князя И. Б. Черкасского. Дмитрий Михайлович получил рязанский участок обороны — опаснейший. Воеводам приказали: «Со всеми ратными людьми у засек стоять и государевым… и земским делом над крымским царем и над царевичи, и над воинскими людьми промышлять, сколько милосердый Бог помочи даст, чтоб крымского царя и царевичей, и больших воинских людей через засеки не пропустить и поиск над ними учинить».[351] В первую очередь правительство уповало на мощь оборонительных сооружений. Дмитрию Михайловичу с его вторым воеводой Ф. Бояшевым поручили «…как приедут в Переславль Рязанской, тотчас ехать к рязанским засекам. А ныне те засеки по государеву указу для береженья от приходу воинских людей велено укрепить. И у засек боярину и воеводам Дмитрею Михайловичю и Федору Бояшеву с русскую сторону осмотрить, в которых местех у засек… доведетца устроити острог или земляную крепость».[352]
Пожарский отнесся к порученному делу со всей ответственностью. Он осмотрел засеки и пришел к выводу о запущенном их состоянии. Князю пришлось тогда заняться масштабными фортификационными работами, собрав для них тысячи людей.
Вернувшись из Новгорода, Дмитрий Михайлович оказался в самой гуще подготовки к новой войне с Речью Посполитой.
Ему поручили спешно «разбирать» дворян, служащих, главным образом в западных областях России. Иными словами, приводить в порядок их пестрое собрание перед новым большим наступлением — определять численность «служилых людей по отечеству», степень их боеготовности, размер их жалованья. 15 января 1631 года вслед за дворянами к нему отправили и служилых татар: «…а ныне государь… указал Романовских татар для службы и для денежнаго жалованья розобрати на Москве боярину, князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому, да дьяку Федору Панову, и быти Романовским татаром… на государеве службе в Вязьме… И по государеву… указу Романовских татар списки отослати к розбору к боярину, ко князю Д. М. Пожарскому, да к дьяку Федору Панову тотчас, чтоб им за разбором на Москве не измешкать и на государеву службу в Вязьму к сроку поспеть». Весной 1631 года под начало Пожарскому отдали Приказ сбора ратных и даточных людей. Его задача — набрать людские ресурсы для строительства укреплений и пополнения новых полков, формируемых по европейским образцам.[353]
Работать приходилось быстро: словами «спешно», «наспех», «не измешкать» пестрят документы тех лет.
Когда-то Дмитрий Михайлович всеми доступными способами собирал пополнения для земской армии. Ему приходилось туго. Теперь опять пригодился этот его трудный опыт. Фактически перед началом Смоленской войны князь сыграл роль «менеджера для кризисных ситуаций». Российская экономика находилась в плохом состоянии, людей катастрофически не хватало. Вновь, как полтора десятилетия назад, ратников буквально выжимали из городов и областей.
