Из концовки письма: «Мое письмо подходит к концу, моя жизнь тоже — так что я шлю вам свое самое последнее прости; это навсегда, это наипоследнейший привет, в последний раз я обнимаю вас крепко-крепко и прошу вас в последний раз верить мне, что я легко покину этот мир, зная, что вы живы, а наш враг проиграл. Как знать, может быть, из истории зондеркоммандо вы когда-нибудь узнаете день моего конца — я нахожусь в последней бригаде из 204 человек, мы ликвидируем крематорий 2, и, говорят, что [после этого] в течение этой недели ликвидируют и нас»[488].
И последнее: «Простите мне мой хаотический текст, а также мой французский. Если бы вы знали, при каких обстоятельствах я его пишу. Пусть меня простят все друзья, которых я по недостатку места не назвал и которым я пересылаю мой последний, мой прощальный привет. Одновременно я хочу вам [им?] сказать: отомстите за ваших братьев и сестер, безвинно погибших на эшафоте.
Адье, моя дорогая жена и любимая моя Симона, исполните мои пожелания и живите в мире, да защитит вас Б-г.
Тысяча поцелуев от вашего мужа и отца.
P.S. По получении этого письма прошу вас сообщить г-же Germaine Cohen (Жермэн Коэн), Union Bank в Салониках (Греция), что [ее] Леон разделил мою судьбу, как он делил и мои страдания. <…>»
№ 2. РУКОПИСЬ ЗАЛМАНА ГРАДОВСКОГО «В СЕРДЦЕВИНЕ АДА»
Дата обнаружения: февраль-март 1945 г.
Местонахождение оригинала: неизвестно (так как он был украден, остались только отдельные листы).
Рукописная копия с оригинала: семья X. Волнермана, Иерусалим.
Фотокопия с семейной копии: Архив Яд Вашем. JM / 3793.
№ 3. РУКОПИСЬ ЗАЛМАНА ГРАДОВСКОГО. ПИСЬМО И ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
Дата обнаружения: 5 марта 1945 г.
Местонахождение оригинала: Центральный Военно-медицинский музей, Санкт-Петербург. № 21427, 21428, 21429 и 21430.
Копии и дополнительные материалы:
В 1962 г. микрофильм оригинала был передан в Главную комиссию по расследованию гитлеровских преступлений в Польше, а фотокопия — в Институт еврейской истории, Варшава.
Архив Яд Вашем (скан-изображения).
Wsp. / 73 и 73Ь (микрофильм, негативы и позитивы — Инв. № 460). Вторичные микрофильмы № 2464 и 2465 (изготовлены для USHMM, Washington). На микрофильме видна фабричная марка на внутренней стороне оборота задника записной книжки: «PLM. / Marque Deposee./ Format IN-8» / №F-4 32 RIS / Reqiure: Quadrille».
№ 4. РУКОПИСЬ ЛЕЙБА ЛАНГФУСА
Дата обнаружения: ноябрь 1952 г. возле крематория IV.
Вероятное местонахождение оригинала IPM: Главная комиссия по расследованию нацистских преступлений в Польше. Сигнатура не уточнена. Известно, что некоторое время оригинал находился в Институте еврейской истории в Варшаве.
Копия и дополнительные материалы: АРМАВ: Syg. Wsp. /Autor neznamy / Тот 73. Nr. 420a (фотокопия; Milmifilm Nr. 462. Инв. № 156644. Л.1-28).
История обнаружения и передачи этой рукописи — наименее ясная из всех: из материалов, оказавшихся нам доступными[489], следует, что сама рукопись была обнаружена в ноябре 1952 года (по другим данным — в начале 1953 года) в результате раскопок, инициированных чуть ли не Катовицким отделением Польской объединенной рабочей партии. Однако из «Служебной записки» Яна Куча, сотрудника Краковского регионального бюро Главной комиссии по расследованию гитлеровских преступлений являющейся, собственно, пересказом обращения в бюро некоего Владислава Баруса, жителя г. Кракова[490], вырисовывается несколько иная картина. Саму рукопись обнаружил житель Освенцима Франциск Ледвонь, косивший траву в районе крематория IV; рукопись была запечатана в закрытой стеклянной банке светло-голубого или зеленого цвета и размером со школьную реторту. Эту рукопись хотел выкупить у Ледвоня освенцимский еврей Леон Шенкер, владевший фабрикой «Агрохимия» в Освенциме-Круке, но Ледвонь отказался. Вместо этого он передал рукопись своей сестре(?) Марии Боровской, проживавшей в Варшаве, и ее мужу Станиславу Вальчику, партийному работнику. Барусу было известно, что они намеревались передать рукопись в Институт истории партии[491]. Кроме того, Эдмунд Хабер из Катовице, сотрудничавший с Институтом еврейской истории в Варшаве, утверждал, что рукопись находилась в свое время в этом институте. Сам Хабер намеревался продолжить поиски еврейских рукописей и получил на это разрешение Министерства культуры и искусства Польши. Его группа в составе восьми человек провела двухнедельные раскопки на территории концлагеря Биркенау; ей, в частности, удалось найти «банку с различными интересными предметами», которая была затем передана в Государственный музей Аушвиц-Биркенау[492].
Вскоре после своего обнаружения оригинал (или, в крайнем случае, его хорошая фотокопия) некоторое время находился в Институте еврейской истории в Варшаве, в официальном органе которого и был впервые опубликован[493].
Эта рукопись долгое время фигурировала как рукопись «неизвестного автора». Однако еще в начале 1960-х годов она впервые была атрибутирована профессором Б. Марком, ее первым публикатором, как принадлежащая неустановленному магиду (судье) из Макова-Мазовецкого. В 1966 году Б. Марк умер, а его вдова, Эстер Марк, сопоставив различные свидетельства, сумела идентифицировать и личность автора рукописи[494].
Им оказался Лейб Лангфус, даян (по другим сведениям — магид) из Макова-Мазовецкого. Выпускник известной иешивы в Суцмире (Сандомире), он был исключительно религиозным человеком. Он родился в Варшаве около 1910 года. В 1933 или 1934 году он женился на Деборе Розенталь, дочери Шмуэля-Иосифа Розенталя, маковского раввина. У них родился сын. Незадолго до немецкого нападения на Польшу его тесть переехал в Варшаву, и Лейб стал фактически духовным лидером Маковской обшины. Еще до войны он утверждал, что Гитлер хочет физически уничтожить всех евреев, но никто ему не верил[495]. 18 ноября 1942 года обитателей гетто в Макове депортировали в Млаву, а через три недели (7 декабря) оттуда — в Аушвиц. Эшелон прибыл в Биркенау 10 декабря, из примерно 3000 человек селекцию прошли только 523, из них 70 особо крепких и здоровых попали в «зондеркоммандо».
В «зондеркоммандо» он был на легкой работе: мыл и сушил женские волосы. Он был известен как человек, собирающий информацию обо всех новостях. Без упоминания его имени, он описывается в рукописи 3. Левенталя и, судя по всему, в рукописи 3. Градовского, в книге Миклоша Нижли[496], а также в свидетельствах Абрахама и Иды Гарфинкелей (его земляков, помнивших его еще по гетто), Мордехая Цехановера (члена «зондеркоммандо») и Шмуэля Тауба (члена санитарной команды)[497]. Встретив последнего на территории «своего» крематория (III) в самом начале октября, Лангфус рассказал ему о планах восстания и о том, что ему, Лангфусу, предстоит взорвать крематорий и себя вместе с ним, поэтому он просит его запомнить как можно больше, а также запомнить то, что в различных местах в земле вокруг крематориев спрятаны емкости с рукописями. Однако восстание развивалось не по плану, и в итоге принять в нем активное участие Лангфус не смог.
