«Несколько времени тому назад, работая над электромагнитными явлениями, я нашел благодаря счастливому случаю, что при помощи вольтаического действия можно получить рельефную копию с награвированной медной пластины и что с полученной рельефной копии можно получить новую обратную копию тем же самым процессом. При помощи этого вольтаического способа можно воспроизвести самые деликатные и даже микроскопические штрихи, и полученные копии настолько идентичны с оригиналом, что самое тщательное рассмотрение не может обнаружить никакой разницы. Я посылаю вам отдельным пакетом два образца таких пластин, которые, я надеюсь, вы примете благосклонно. Рельефная пластина является копией оригинала, награвированного при помощи резца; вторая пластина представляет собою копию рельефной пластины и, следовательно, вполне идентична с оригиналом». «Благодаря этому способу все деликатные штрихи, которые являются главным достоинством и красотой таких произведений и которые обычно пропадают при отливке, могут быть сохранены; отливка же не в состоянии передать все детали в их чистоте. Художники будут чрезвычайно благодарны гальванизму, который открыл перед ними новую дорогу».
Фарадей очень заинтересовался работой Якоби и даже позаботился о том, чтобы письмо было переведено на английский язык. До этого ученые уже общались, но не напрямую: в своей статье «О гальванической искре» Якоби привел несколько поправок к выводам Фарадея, подтвержденных собственными опытами. Фарадей ответил так: «Это прекрасная статья, и хотя я не проверил этих опытов, но описание их приводит меня к убеждению, что я, вероятно, ошибся», – и далее: «Пластинки, которые вы мне прислали, не только весьма приятны и лестны для меня, они прекрасны сами по себе в теоретическом и практическом отношениях. Все, кто бы их здесь ни видел, восхищались ими».
Так же прокомментировал изобретение и Г. Х. Эрстед, написавший Якоби: «Я не могу упустить этого случая, чтобы не заявить вам, как высоко я ценю прочие ваши гальванические работы. Сочетание экспериментальной и математической основательности в этих исследованиях создает твердую почву для дальнейших открытий. Только такими трудами будет проложен путь к наивыгоднейшей конструкции электромагнитного двигателя».
Центральной задачей в исследованиях Бориса Семёновича теперь стало совершенствование гальванического элемента, а значит, ученый уходил в область электрохимии. Результат не застал себя ждать: так, ученый вывел, что «через замену медных пластин платиновыми при равном объеме батареи сила ее может увеличиться до 16 раз». Однако данное открытие стало испытанием для министра финансов Канкрина: чтобы произвести испытания электрохода с новым видом батареи, требовалось не менее пуда (16,3 килограмма) платины! Однако и в этом случае надежды министра, которые он возлагал на разработки Якоби, преобладали: Канкрин разрешил отпустить платину, но… при условии, что после испытаний ее, в неизменном количестве, вернут.
8 августа 1839 года проходило испытание улучшенного двигателя, установленного на той же лодке, что и год назад. Интересно, как освещалось это событие в печати: «Человек до шестидесяти ученых, литераторов и любителей наук (в том числе несколько высших сановников) собрались на Петровском Острове, на даче полковника горных инженеров П. Г. Соболевского, чтобы быть свидетелями новых опытов над применением электромагнетической силы к судоходству. Катер с двенадцатью человеками, движимый электромагнетической силой (в 3/4 силы лошади), ходил несколько часов против течения при сильном противном ветре. Этот опыт в области науки то же, что открытие письмен. Нет еще эпопеи, но мысль уже выражена. Что бы ни было впоследствии, важный шаг уже сделан и России принадлежит слава применения теории к практике».
Сам Борис Семёнович считал, что работа с гальваническим элементом закончена, а возможности его исчерпаны. Однако на испытаниях присутствовал министр просвещения Уваров, на которого они произвели огромное впечатление. Министр требовал развивать исследования, и единственным возможным вариантом оказалось предложение академика П. Н. Фусса увеличить число машин на том же судне, пока не будет достигнута необходимая скорость. Таким образом, финансирование работы Якоби продолжалось.
Наконец упорный труд Якоби стал приносить ему признание: ученый, так долго находившийся в тени своего брата Карла, обрел свое имя не только в российской, но и всемирной науке. А ведь прошло всего два года с приезда ученого в Петербург! Бориса Семёновича ждали все новые почести: 22 ноября 1839 года П. Н. Фусс, Е. И. Паррот, М. В. Остроградский и Г. И. Гесс выдвинули его кандидатуру к утверждению в первой степени действительного академического звания, а уже неделю спустя состоялось его избрание.
Кроме того, в декабре 1839 года Борис Семёнович получил Демидовскую премию за свой труд «Гальванопластика как способ по данным образцам производить медные изделия из медных растворов с помощью гальванизма» в размере 5000 рублей – все эти деньги были использованы им исключительно для научных исследований. Ранее, чтобы подать заявку на получение премии, Якоби оформил патент на свое изобретение – заявку на десятилетнюю привилегию. Однако ею ученый так и не воспользовался. В то время как все интересовавшиеся наукой люди во главе с графом Уваровым продолжали свято верить в возможность флотилии электроходов, описанной Бурачеком исключительно для привлечения внимания к работе над электромагнитным двигателем, министр финансов Е. Ф. Канкрин вновь показал себя как рассудительного и практичного человека. Перед министром стояла задача проведения финансовой реформы, замена обесценившихся ассигнаций кредитными билетами. Егор Францевич понял, что, если использовать гальванопластический метод Якоби для изготовления кредитных билетов, это обеспечит единообразие их воспроизведения и снизит угрозу их подделки. Кроме того, изготовление клише для их печати станет намного дешевле. 15 марта 1840 года Николай I распорядился приобрести в государственную собственность изобретение гальванопластики за 25 000 рублей. Таким образом, министр финансов оправдал на практике свою веру в то, что работа Б. С. Якоби принесет пользу не только науке, но и государству. Однако даже после приобретения права на использование гальванопластики Канкрин продолжал настаивать на продолжении исследований в этой области и в первую очередь на поиске способов практического применения данного открытия. Экспедиция заготовления государственных бумаг Министерства финансов (ЭЗГБ) по указанию министра организовала первую производственную гальванопластическую мастерскую для размножения стереотипов. Мастерская обеспечила Канкрину изготовление депозитных билетов с помощью метода Якоби, однако об участии самого ученого не осталось никаких сведений – технология печати новых денежных знаков была окружена тайной. Кроме того, в мастерской разрабатывался метод гальванического меднения, золочения, серебрения, а впоследствии и платинирования, железнения, никелирования, т. е. выделялось еще одно направление технологии, которое Якоби назвал гальваностегией. С этого момента совокупность гальванопластики и гальваностегии стала называться гальванотехникой.
Фабрика герцога Лейхтенбергского стала вторым после ЭЗГБ крупным предприятием, сыгравшим значительную роль в развитии гальванотехники. Сам М. Лейхтенбергский изучал метод гальванопластики под руководством непосредственно Б. С. Якоби, а в 1840 году даже выпустил благодаря посредничеству своего наставника записку «Некоторые новые эксперименты по гальванопластике». Обладая большими возможностями, герцог создал собственную лабораторию, в которой, помимо уже известных технологий, стал использовать метод гальванографии, разработанный за рубежом и державшийся там в секрете. Новая технология чрезвычайно интересовала Якоби и совместно с герцогом ими была раскрыта ее основа. Этот способ позволял создавать металлические пластинки, подобные резаной для гравюры поверхности, набивать их краской и печатать. Благодаря труду и заинтересованности Лейхтенбергского его лаборатория стала известным и уважаемым предприятием гальванопластических работ, регулярно получающим все новые и новые заказы. В 1844 году на ее основе было создано «С.-Петербургское гальванопластическое и художественной бронзы заведение», среди работ которого были гальваническое золочение медных листов для кровли храма Христа Спасителя, украшение Большого театра и т. д.
Храм Христа Спасителя. 1903 г.
Интересен и другой эпизод распространения метода гальванопластики. Сын известного ученого Ф. И. Шуберта Ф. Ф. Шуберт обладал огромной коллекцией русских монет и решил заняться разработкой их каталога. Однако чтобы качественно воспроизвести их изображения в печатном издании, нумизмату понадобилась помощь создателя гальванопластики. Борис Семёнович гальванопластическим способом разработал клише и даже изготовил копии для наиболее ценной монеты из коллекции – одна из этих копий по сей день хранится в отделе нумизматики Государственного Эрмитажа и носит название «шубертовская плата».
