Вскоре Константин перевозит всю семью в Днепродзержинск. Дом Грушевых располагался по соседству с Брежневыми, а матери друзей были близкими подругами.
С 1925 года Грушевой — секретарь РК ВЛКСМ на Украине, через два года вступил в партию.
Затем поступил в Днепропетровский металлургический институт им. И. В. Сталина, где он познакомился со Щелоковым. Когда в Днепродзержинском институте открылось отделение прокатки Грушевой перевелся ближе к дому. Но дружбу они не потеряли.
В одно время с Брежневым Днепродзержинский металлургический институт закончил и будущий помощник генсека Г. Э. Цуканов. Перед самой войной его направят на металлургический завод имени Дзержинского, где он руководил штамповочным цехом, который при его участии был реконструирован под выпуск военной продукции.
Другой товарищ Брежнева по институту — Г. С. Павлов. В 1936 году он стал заместителем директора учебного комбината при заводе. С 1940 года началась его партийная карьера.
Игнатий Новиков являлся председателем профкома института, членом бюро партколлектива. Затем его возглавил Константин Грушевой. В партком входил Брежнев, позже ставший его председателем. Именно отсюда началась его политическая карьера. И именно Новиков с Грушевым поспособствовали ее самым первым шагам, увидев в Леониде прирожденного руководителя.
В 1935 году в многотиражной газете «Знамя Дзержинки» появилась первая печатная заметка о Леониде Брежневе. В ней говорилось: «Молодой инженер Леонид Брежнев обещает дать многое. И он даст… Потому что он выкован из крепкого материала»[7].
Игнатий Новиков окончил институт раньше Леонида Брежнева. Их пути на некоторое время разойдутся. Его направят сначала инженером коксохимического института в город Коммунарск, затем на работу в цветную металлургию в Казахстан, в мае 1937-го — главным инженером Саратовского свинцового завода № 236, где за успешную работу молодой руководитель будет награжден орденом Трудового Красного Знамени. С началом войны Игнатий Новиков назначен секретарем по промышленности Саратовского обкома.
Добавлю, что в будущем И. Т. Новикова на крупный пост заместителя председателя Совета Министров СССР, председателя Госстроя назначит Н. С. Хрущев. Это произойдет за два года до октябрьского пленума 1964 года, на котором Хрущев своими соратниками будет освобожден от занимаемых обязанностей.
Но тогда ничто не говорило о предназначении днепродзержинских товарищей, все для них только начиналось…
В том числе и для Николая Щелокова. Он «крепко держался на ногах», по примеру отца Анисима Митрофановича решил стать металлургом и был готов к любым трудностям и испытаниям на этом пути.
РАБОТА НА ШАХТЕ, ДИСПУТЫ О БОГЕ, ЛЮБВИ… ГАЛСТУКАХ
Ввиду громоздкости и дороговизны механизмов, с одной стороны, и дешевой рабочей силой в Донбассе, с другой — механизация в горнопроходческих работах внедрялась до революции крайне медленно. После Гражданской войны, несмотря на невиданные темпы восстановления угольной промышленности, труд шахтеров оставался по-прежнему сверхтяжелым.
В 1929 году Наркомат тяжелой промышленности СССР включил кадиевскую шахту имени Ильича в число лучших предприятий СССР. Но добывать уголь в этой шахте было делом нелегким. Месторождение имело различные нарушения: сбросы, сдвиги, пережимы. В пределах одной и той же лавы резко менялся угол падения угольного пласта.
Из-за непостоянства залегания пластов трудно было выбрать систему разработки. Поэтому, на такой шахте работать было куда легче ручным способом.
Несмотря на слабость боковых пород, разработка пластов велась все же длинными забоями в виде длинных столбов. Ильичевцы не удивлялись, если в одной и той же лаве они вчера работали на пологом, а сегодня — уже на крутом падении, или сегодня работают, а завтра уже нет пласта — наткнулись на сброс. В этих условиях требуется величайшее хладнокровие, большая находчивость, чтобы быстро, на ходу, перестроиться, не снижая добычи угля, в котором так нуждалась страна.
Приведу свидетельство о работе в забое Николая Щелокова: «Шахта № 1 имени Ильича. Опускаешься в клети на 220 метров. Идешь по штреку, спускаешься в лаву и полтораста метров ползком на своих собственных «салазках». Не то что распрямиться — тут и согнуться негде.
Работают лежа. Лежа рубят, лежа грузят уголек. Как писал поэт Донбасса Николай Анциферов:
Я работаю как вельможа,
Я работаю только лежа.
Не найти работы краше.
Не для каждого эта честь,
Это только в забое нашем,
Только — лежа, ни встать, ни сесть.
В шахте работать не все могут, но те, кто остается, остается навсегда, и они составляют шахтерское ядро. Это они несут шахтерскую славу труда».
Такие условия труда шахтеров формировали особый характер, главными чертами которого были: упорство, отвага, чувство товарищества, взаимовыручки.
Так формировался донбассовский характер Щелокова.
С юношеских лет он жил в изнурительном режиме. Днем работал на шахте, вечером занимался в училище, после, уже дома — самоподготовка по книгам-пособиям «Готовься в ВУЗ». Плюс к этому работа в комсомоле (комсомольская организация в Кадиевке создана весной 1919 года). Николай подчинил свое время строгому графику, отнимавшему не только все свободное время после работы, но и от сна. К тому же, после работы на шахте и занятий в училище, он с десяток километров пешком добирался до дому. Возвращался в Алмазную поздней ночью. А утром в половине пятого торопился к поезду, чтобы успеть на работу. Только в субботу или воскресенье мог позволить себе сходить в клуб или в кино. «В те времена мы жили жадно, все хотелось сделать, успеть. Ведь нам тогда было по 17–20 лет. Откуда только бралась энергия, сила, увлеченный задор», — удивлялся он в зрелом возрасте.
Юность Щелокова пришлась на 20-е годы — НЭП, изобилие на прилавках… Новая экономическая политика была своеобразной передышкой, переходным этапом к «построению социалистического общества», когда временно начали действовать некоторые рыночные механизмы. Признали частную собственность, в обращение вошла стабильная валюта — конвертируемый червонец. Правда, на благосостоянии большинства граждан это мало отразилось, в карманах по-прежнему было пусто.
Но молодых это мало волновало. Учеба в Горнопромышленном училище давала знания, расширяла кругозор. И это несколько выделяло Щелокова и его однокурсников. Несокрушимая вера в будущее побуждали их бороться, творить и верить в счастливое будущее, забывая порой о еде и недостатках в одежде, обуви. Это их не волновало. Даже недостаток бумаги и учебников мало тревожил. Они понимали, что придет время, и все это будет. Все свои силы, энергию стремились отдать строительству новой жизни, работе и учебе.
