В день, на который была назначена дискотека, мы очень нервничали. Наш помощник-продавец немного разбирался в технике. Достав из машины батарею, он подключил к ней магнитофон. Так появился звук. Тем временем двое юношей зарезали козу. Нам помогали многочисленные добровольцы, только Лкетинга был больше занят разговорами, нежели делом. В половине восьмого все было готово. Музыка играла, мясо шипело на огне, люди ждали у заднего входа. Лкетинга собирал деньги с мужчин, для женщин вход был бесплатный. Однако они оставались снаружи и лишь изредка, хихикая, заглядывали внутрь. Через полчаса магазин был полон. Передо мной то и дело возникали рабочие и благодарили за дискотеку. Люди заслужили развлечение, ведь для некоторых это была первая стройплощадка, расположенная в такой дали от дома.
Находиться среди множества веселых людей было безумно приятно, тем более что большинство из них говорили по-английски. Из деревни к нам пришли самбуру и даже несколько старейшин. Они уселись на опрокинутые ящики и, завернувшись в шерстные одеяла, смотрели на танцующих кикуйю. Их удивлению не было предела. Сама я не танцевала, хотя Напираи осталась у мамы. Некоторые мужчины приглашали меня на танец, но взгляд Лкетинги красноречиво говорил о том, что лучше этого не делать. Он тайком пил пиво и жевал мираа. Из всех товаров мираа закончилась первой.
В одиннадцать часов вечера музыка стала тише, и некоторые мужчины обратились к нам с благодарственной речью. В первую очередь благодарили меня, мзунгу. Через час закончилось пиво, мясо козы распродали. Гости пребывали в отличном настроении. В четыре утра мы наконец пошли домой. Я забрала у мамы Напираи и устало поплелась к нашей хижине.
Пересчитывая на следующий день выручку, я с радостью заметила, что она во много раз превышает выручку от магазина. Однако радость быстро омрачилась, когда на своем мотоцикле приехал пастор Джулиани и раздраженно спросил, что за «адский шум» доносился прошлой ночью из нашего магазина. Я смущенно рассказала о дискотеке. Он сказал, что в общем и целом ему это не мешает, если будет проводиться не чаще двух раз в месяц, но после полуночи ему нужна тишина. Я не хотела его раздражать и пообещала в следующий раз соблюсти это правило.
Рано утром трое мужчин подошли к нам со стороны реки и спросили, нельзя ли купить пива. Я ответила отрицательно. Появился мой муж и спросил у мужчин, что им нужно. Я передала ему их вопрос, и Лкетинга злобно сказал, что, если в будущем им что-то понадобится, пусть спрашивают не у меня, а у него, потому что он мужчина и все решает. Ошеломленные его грубостью, они ушли. Я спросила, почему он так с ними разговаривал, но он лишь злобно рассмеялся и сказал: «Я знаю, зачем эти люди приходят сюда, не за пивом, я знаю! Если они хотят пива, почему не спросят меня?» Я так и думала, что сцен ревности будет не избежать, хотя я ни с кем не разговаривала дольше пяти минут! Я подавила проснувшееся во мне раздражение, мне хватит и того, что эти трое расскажут о нас остальным, ведь о нашей дискотеке говорил весь Барсалой.
Теперь Лкетинга не спускал с меня глаз. Время от времени он уезжал на нашей машине навестить сводного брата в Ситеди или других родственников. Я могла бы ездить с ним, но не хотела с Напираи просиживать дни напролет в маньяттах с коровьим навозом и мухами. Время шло, и я ждала того дня, когда Джеймс наконец закончит школу. Нам срочно были нужны деньги на продукты и бензин. Теперь, когда в Барсалое жило столько новых людей, мы могли неплохо заработать.
В то время многие мужчины из возрастной группы Лкетинги женились, и он был в постоянных разъездах.
Каждый день приходили воины и рассказывали о какой-нибудь свадьбе. Он чаще всего уходил с ними, и я не знала, когда он вернется – через два, три или даже пять дней.
В день, когда заканчивался школьный сезон, пастор Джулиани спросил, не хочу ли я снова забрать школьников. Я с готовностью согласилась. Несмотря на отсутствие мужа, я оставила Напираи у мамы и уехала. Джеймс радостно поздоровался со мной и спросил, как прошла дискотека. Значит, слух о ней дошел и до Маралала! Я должна была привезти домой пятерых юношей. Мы купили продукты, и я заглянула к Софии. Она вернулась из Италии, но сказала, что хочет как можно скорее перебраться на побережье: здесь с Аникой слишком трудно, и нормального будущего она для себя не видит. Меня эта новость очень огорчила. Если она уедет, у меня в Маралале не останется никого. Как-никак, мы вместе пережили много трудных моментов. Но я понимала ее и даже немного ей завидовала. Как бы мне хотелось тоже переехать на море! Мы попрощались, и она сказала, что сообщит свой новый адрес позже.
Около восьми часов вечера мы приехали домой. Мужа дома не было. Ребята попили чаю у мамы и пришли ко мне ужинать. Вечер прошел весело, мы много разговаривали. Напираи очень любила своего дядю Джеймса. Меня просили снова и снова рассказывать о дискотеке. Юноши сидели напротив меня с горящими глазами и внимательно меня слушали. Им бы очень хотелось побывать на такой дискотеке. Ближайшая дискотека должна была состояться через два дня, но, поскольку Лкетинга все не возвращался, я сказала, что ее придется отменить. Однако в эти выходные людям выдавали зарплату, и меня то и дело просили устроить вечеринку. У меня оставался всего один день. Без Лкетинги я на это не решалась, но ребята переубедили меня и пообещали все организовать. Мне оставалось только закупить пива и газировки.
Ехать в Маралал мне не хотелось, поэтому я поехала с Джеймсом в Барагой. В этой деревне туркана я была впервые. Она была почти такая же большая, как Вамба. Местный оптовый торговец продавал пиво и газировку, хотя и по более высоким ценам, чем в Маралале. Мы обернулись всего за три с половиной часа. Ребята написали листовки и сами их раздали. Мяса мы на этот раз не продавали, потому что не смогли купить ни одной козы. Взять козу из дома я не решилась, хотя они наполовину были моими. Когда я снова принесла Напираи маме, я заметила, что она не так радовалась, как обычно, – наверное, потому, что Лкетинги не было дома. Но я должна была зарабатывать деньги, в конце концов, на них жили все.
Дискотека снова прошла с большим успехом. В тот день народу пришло еще больше, чем в первый раз, потому что в деревню вернулись школьники. Даже три девушки решились войти. С ребятами и без моего мужа атмосфера была куда менее напряженной. Даже молодой сомалиец зашел к нам и выпил фанты. Меня это обрадовало, ведь Лкетинга часто отзывался о сомалийцах с большой ненавистью. Я чувствовала себя частью этого народа и успела со многими пообщаться. Юноши по очереди продавали напитки. Настроение у всех было отличное, все танцевали под веселую музыку кикуйю. Многие принесли свои кассеты. Даже я потанцевала впервые за последние два года и чувствовала себя при этом легко и свободно.
