Алла Дудаева - Миллион Первый

Беспрецедентные выборы Доку Завгаева были еще одним звеном лжи в нескончаемой цепи российского абсурда. Но вязли в ней именно те, кто так тщательно ее готовил, «паук сам запутался в своей паутине».

Все хитроумные расчеты опрокидывали «презирающие смерть», на такую всеобщую самоотверженность новоявленные «Макиавелли» не рассчитывали. Кроме того, хитрость иногда настолько походила на тупость, что это вызывало удивление.

Республика была расколота надвое, половина ее оккупирована, другая под нескончаемый грохот бомбардировок вела кровопролитные бои. 300 000 человек стали беженцами, 120 000 — убиты, десятки тысяч в российских тюрьмах и фильтрационных лагерях подвергались пыткам и уничтожались. И в это «благословенное время» устраивались «всенародные, всеобщие, свободные» выборы!

Иностранные журналисты, объехав несколько десятков чеченских оккупированных сел в поисках пунктов для голосования, так ничего и не нашли. А Доку Гапурович гордо на весь мир заявил о том, что 99 процентов населения участвовало в выборах. Не осмеливаясь назвать себя президентом, он, скромно потупив черный взор, назвался «главой временного правительства».

За него голосовала вся армия оккупантов, против — памятники на свежих чеченских могилах, устремляя вверх, прямо в пасмурное кавказское небо, высокие древки с маленькими жестяными зелеными флажками-флюгерами — свой джихад.

Новый 1996 год Президент встречал в селении Гехи-Чу вместе с жителями. Был накрыт стол. Детям раздали заранее приготовленные новогодние подарки. Джохар поздравил сельчан. Ответную речь произнесла молодая женщина из местных. Там находились и российские журналисты, привезенные Магометом Жаниевым. Мне запомнился один из них — Ильяс Богатырев, корреспондент популярной телевизионной программы «Взгляд». Я прочитала свои стихи, очень хотела, чтобы они были услышаны в России.

После официальной части Джохар в соседней комнате звонил по спутниковому телефону и поздравлял ополченцев и командиров, а мы беседовали с Ильясом, гадая, что же принесет нам год Красной Крысы…

9 января — рейд Салмана Радуева в Кизляре (Дагестан). Он нанес неожиданный удар по расположению воинских частей в тылу российской армии. Телезрителей поражали ответы Радуева и его людей журналистам. Если в облике героя буденновских событий Шамиля Басаева, в его мужественной готовности умереть сквозила печальная обреченность человека, вынужденного пойти на крайний шаг, то в фанатизме Радуева необходимости не было. Он был порождением войны и страшен переполнявшей его радостью самоотречения.

Россия содрогнулась, впервые всерьез задумавшись о том, сколько подобных людей породила жестокость войны. А как только не клеймили нас средства массовой информации за рубежом! Отчаяние обездоленных угрожало благоденствию государств, угнетавших малочисленные народы. «В каждой семье есть свой скелет в шкафу», — говорят англичане.

Автобусы с отрядом Салмана Радуева и заложниками тронулись в путь. Заложники махали в окна автобусов белыми платками, наивно полагая, что все обойдется так же, как в Буденовске, когда Шамиль заставил Россию остановить войну и пойти на переговоры. Но мы-то понимали, что во второй раз Россия вынуждена будет любой ценой сохранить лицо перед мировым сообществом. Смутьянов, посмевших противостоять огромной державе, нужно примерно наказывать.

Ровно в 5 часов по телевидению сообщили, что в результате обстрела с вертолетов движение автобусов остановлено. Салман Радуев, захвативший в заложники милиционеров с поста, заблокирован в селе Первомайское. Вокруг села стянуты пехота, артиллерия и дагестанская милиция, прибывают все новые воинские подразделения, специализирующиеся на захвате террористов, — «Альфа», «Витязь». К бою готовились ракетные установки. Пока, для отвода глаз, велись переговоры, вокруг села минировали пути возможного отступления. Над селом постоянно кружили вертолеты, пуская по ночам осветительные ракеты над прилегающими полями. Переговоры, как и предполагалось, закончились ничем. Время тянули для того, чтобы успеть убедить общественное мнение в неизбежной необходимости штурма. «Заложники, — трубили средства массовой информации, — уже расстреляны, спасать некого». Осуществление операции было возложено на генерала Барсукова.

Дуки, который и без того всегда мало ел и спал, совсем потерял аппетит и сон. «Неужели они все погибнут? — умоляюще спрашивала я его. — Неужели никто не придет к ним на помощь?» Он отмалчивался, но я слишком хорошо знала его, чтобы не догадываться, что готовится операция, о которой никто не должен знать. Джохар, как всегда, уезжал по ночам, в расположение наших ополченцев, а вернувшись, отвечал на многочисленные звонки по телефону, иногда давал интервью американскому радио, радиостанции «Свобода» и другим. Когда его спрашивали, действовал ли Салман Радуев по его приказу, он отвечал кратко: «Он выполнял боевой рейд по тылам противника, точно так же, как это делает Россия на территории Чеченской Республики Ичкерия». Разумеется, в боевую операцию по разгрому военного аэродрома не мог входить захват Кизлярской больницы, это понимал каждый. К тому же целью России было заставить весь мир думать о нас, как о неуправляемых и непредсказуемых террористах, и этим оправдать войну. Но не мог Джохар, с его благородной натурой и верностью кавказским обычаям, отказаться от действий своего командира, то есть поступить так, как поступил бы на его месте любой настоящий политик.

Как ни старалась, я не смогла сомкнуть глаз, впрочем, как и все в те дни. Но, забывшись, незадолго перед рассветом, увидела заброшенное старое кладбище и две стоящие рядом ухоженные могилы — моей мамы и бабушки. Они были покрыты новыми, зеленого цвета, мусульманскими ковриками для молитвы, а в изголовье каждой из могил горело по яркой свече, освещая все кладбище. Я воспряла духом. «Вот увидите, все будет очень хорошо, — уверяла я окружающих. — Нам помогут друзья-мусульмане из далеких стран и 2 свечи — это двойной успех в безнадежном деле».