Дягилев пригласил ее в свою труппу, и Александра много занималась в его студии и выступала на сцене: танцевала в постановке под «Норвежский танец» Грига, а также в других постановках.
Зная мнение Квислинга о карьере на сцене, она пользовалась сценическим именем, но опасалась, что он все-таки узнает об этом из французских газет, которые публиковали рецензии. Когда она с гордостью написала Квислингу, что знаменитый танцовщик Волынин, партнер Анны Павловой, предложил Александре быть его партнершей, Квислинг прислал гневное письмо, запрещая ей это. Уже после Второй мировой войны Александра узнала, что в то время Квислинг и Мария представлялись всем мужем и женой. Поэтому вполне возможно, что дело было не в консервативных взглядах Квислинга относительно профессии балерины. Скорее всего он боялся разглашения в прессе информации о браке с Александрой.
Гораздо позже она узнала из записной книжки Квислинга за 1925 год, что с 30 октября по 7 ноября того года он находился в Париже, но ничего ей об этом не сообщил. Он также не воспользовался возможностью повидать Александру в 1926 году, хотя в его записной книжке было написано, что 16 марта он ехал на неделю в Париж. С 12 по 26 мая он вновь был в Париже после поездки в Москву, опять же не связавшись с Александрой[140]. Александра во время своего пребывания во Франции никогда не знала, где находится Квислинг. Он просил писать ему заказные письма на адрес дипломатической миссии в Хельсинки.
Можно предположить, что на момент, когда Волынин сделал ей предложение о сотрудничестве, а Квислинг высказался категорически против, Александра еще надеялась на примирение с мужем. Ее гнев и отчаянье еще не достигли того предела, который наступил через несколько лет и позволил обрести свободу. Александра приняла тяжелое решение и прекратила свою балетную карьеру.
Даже одного этого примера достаточно, чтобы понять, насколько Александра боялась публичности. Танцовщица Айседора Дункан, которая скромно жила в Ницце с 1925 года, погибла 14 сентября 1928 года по пути на вечеринку. Александра была неофициальной хозяйкой этой вечеринки. Дункан была задушена длинным шарфом, который попал в колесо ее открытой машины. Когда прибыла французская полиция и стала искать свидетелей, Александра незаметно ушла, опасаясь неизбежной огласки в связи со смертью такого известного человека.
Боязнь Александры столкнуться с людьми, знающими о ее связи с Квислингом, заставляла избегать общения с кем-либо из пансиона мадам Глайз Здесь играло роль не только обещание не привлекать внимание людей, данное мужу. Александра и сама не хотела чем-либо напоминать себе о тяжелых событиях 1923–1924 годов. Теперь у нее был другой круг общения, и она проводила время в другом районе Парижа, который находился далеко от бульвара Распай. Потому Александра не опасалась встретиться с кем-либо из своей прошлой жизни. Она никогда не думала о Марии и никогда не встречала ее, несмотря на то, что, по ее рассказам, Мария провела большую часть тех трех с половиной лет в Париже и в Нормандии, пока Квислинг был в России.
Александра так никогда и не узнала, Квислинг или кто-то другой нанял господина Каминского, чтобы следить за ее жизнью во время первого года их разлуки. За несколько лет до своей смерти Александра видела копию записной книжки Квислинга за 1925 год, где он записал адрес ее матери (Ирины Теодоровны Ворониной) в Ялте, датчанина Хермода Ланнунга и матери Марии (Натальи Пасешниковой) в Харькове. На следующей странице был записан парижский адрес господина Каминского. Кроме того, в среду 1 июля во время пребывания в Армении Квислинг сделал запись о назначенной на 9:30 утра встрече с Каминским[141].
Эта же записная книжка свидетельствует, что 27 октября Квислинг выехал в Армению по новому заданию Нансена. Он прибыл в Париж, откуда написал Нансену, что задержится там на три-четыре дня в связи с затруднениями в получении российской визы, а также потому, что должен дождаться приезда некоего господина Киндера[142]. Имея достаточно времени для встречи с Александрой, он не сделал попытки повидаться с ней. Квислинг и Мария, очевидно, были вместе в Париже, так как 3 ноября Мария написала в его записной книжке поздравления с Рождеством и Новым годом. Квислинг получал письма от Александры, где бы он ни был, через миссию в Хельсинки, чтобы контролировать ее.
Какое-то время Александра верила в возможность изменений к лучшему, несмотря на отказ от карьеры балерины. Венецианское имение ее друга графа де Фермиана было местом встречи музыкантов и художников. На устроенном графом бале-маскараде Александра получила первый приз за пантомиму «Механическая кукла». На этом же мероприятии присутствовал известный режиссер и драматург Макс Рейнхардт. После выступления Александры он пригласил ее на платные роли в нескольких пантомимах, а впоследствии на главную роль в своем спектакле «Чудо». Ссылаясь на то, что ей необходимо обсудить это с тетей, она вернулась в Ниццу, а Рейнхардт продолжал настаивать на своем предложении.
Совсем без денег, огорченная вынужденным отказом от балетной карьеры, она все-таки приняла предложение Рейнхардта. Затем Александра написала Квислингу, объяснила свои обстоятельства и уведомила о своем согласии участвовать в гастролях труппы Рейнхардта. Она знала, что Квислинг любит театр, и думала, что профессию актера ее муж сочтет более уважаемой, чем профессию балерины. Но Александра заблуждалась. Квислинг обрушил на нее такую ярость, что ей пришлось отказаться от роли в последнюю минуту.
Александра очень горевала из-за потери возможности иметь хорошо оплачиваемую и уважаемую актерскую профессию. Она расстроилась еще больше, когда у нее возникли проблемы со здоровьем: в связи с перегрузками на балетных занятиях и перенесенным в детстве ревматизмом ее стало беспокоить сердце. Когда врач сообщил ей об этом, Александра стала брать уроки пения. Тетя Женя поощряла талантливую племянницу, считая, что она могла бы с успехом повторить карьеру тетиной сестры. Тетя и ее друзья нашли отличных преподавателей для Александры, и теперь Рейнхардт хотел, чтобы Александра выступала у него и как актриса, и как певица.
Вряд ли здоровье Александры было настолько слабым, чтобы не позволить ей работать у Рейнхардта. Однако ему она сказала, что физически слаба для образа жизни гастролирующей актрисы и предпочитает более спокойную жизнь. Она не решилась открыть истинную причину ее отказа от роли в спектакле «Чудо» и от гастролей (категорический запрет Квислинга), так как боялась возможной огласки.
Александра не теряла надежды использовать свой музыкальный талант для улучшения своего материального положения, но хотела осуществить это другим, менее публичным способом, чем выступления у Рейнхардта. Но в один жаркий летний день, отдыхая со своими друзьями на пляже в Ницце, Александра подержала во рту несколько кусочков льда. За эти несколько минут она навсегда испортила свои голосовые связки.
