К этому времени вокруг Чечни была уже сосредоточена почти пятидесятитысячная группировка федеральных войск. Все говорило о том, что вот-вот начнется «наземный этап» операции в Чеченской Республике. При этом, однако, «информированные» люди утверждали, что речь может идти «не о широкомасштабной войсковой операции, направленной на установление контроля над всей территорией Чечни, а о серии спецопераций по уничтожению бандформирований в сочетании с ударами по базам боевиков с воздуха».
Это подтвердил и Путин уже в казахской Астане, куда прилетел из Ростова-на-Дону. По его словам, никакой широкомасштабной военной операции в Чечне не планируется.
Наша задача защитить население России от бандитов, сказал председатель российского правительства, а как именно, вы скоро узнаете. Не будет ничего того, что было во время так называемой печально известной чеченской кампании.
Имелась в виду первая чеченская война 1994 1996 годов.
Любопытно проследить, как будет меняться риторика Путина и других московских деятелей по мере того, как новая война в Чечне будет полыхать все сильнее и сильнее, по мере того, как наземная операция, все-таки начавшись, будет становиться все масштабнее и масштабнее.
24 сентября все в той же казахстанской столице Путин сделал свое знаменитое, можно сказать, обессмертившее его имя заявление:
Российские самолёты наносят и будут наносить удары в Чечне исключительно по базам террористов, и это будет продолжаться, где бы террористы ни находились… Вы уж меня извините, если в туалете поймаем, то и в сортире их «замочим»…
С этого времени такого рода полублатные, «народные» речевые обороты сделаются фирменным стилем российского премьера, а впоследствии президента. Без сомнения, многим они придутся по нраву, будут содействовать росту популярности Путина у народных масс.
Аушев призывает Ельцина…Видя необузданную агрессивность премьера (изредка перемежаемую, впрочем, успокаивающими «мирными» заверениями, типа: «Наземной операции в Чечне проводиться не будет»), кое-кто из политиков опять-таки пытался апеллировать через его голову непосредственно к Ельцину. Так, ингушский президент Руслан Аушев, резко осудив авиаудары по территории Чечни, заявил на пресс-конференции в Москве, что ситуацией на Северном Кавказе, по его мнению, должен заниматься лично глава государства, призвал организовать встречу Ельцина и Масхадова (как он полагал, она вполне реальна). Однако Ельцин по-прежнему не желал возвращать себе былую главную роль в решении чеченской проблемы, предоставляя эту роль Путину, практически дав тут ему карт-бланш.
Что касается встречи двух президентов российского и чеченского, то, как заявил 27 сентября Путин после часовой беседы с президентом, Борис Ельцин встретится с Асланом Масхадовым тогда, «когда посчитает это целесообразным и когда это будет выгодно для России». А вообще-то, по словам Путина, подготовка встречи президентов России и Чечни «никогда не прекращалась».
Тут опять как бы обозначалась успокоительная, «миротворческая» линия: вот видите, хоть мы и начали снова бомбить Чечню, хоть у нас, как многие считают, все готово к наземному вторжению в эту республику, мы никогда не переставали готовить мирные переговоры с чеченским руководством «на высшем уровне».
Результаты опросов (Август сентябрь 1999 года)Уже в сентябре, во второй половине, популярность Путина начала стремительно расти. Если 14 августа ему доверяли 5 процентов опрошенных, 28-го 12, 11 сентября 14, то 18 сентября 23, а 25-го 31.
Заметно вырос и «президентский» рейтинг Путина. 25 сентября он занимал уже третье место среди кандидатов на пост главы государства: у шедшего впереди всех Примакова был 21 процент (причем наметилась тенденция к снижению), у Зюганова 17, у Путина 10, у Лужкова 7 (ощутимое снижение), у Явлинского тоже 7, у Степашина. Жириновского и Лебедя по 5, у Черномырдина 1.
Было совершенно ясно, что главная причина растущей популярности Путина его жесткая, агрессивная позиция по Чечне, безоговорочная готовность «мочить в сортире» всех, кто вторгается на российскую территорию, кто взрывает дома в российских городах…
Хроника вторжения29 сентября на пресс-конференции в Чебоксарах Путин неожиданно заявил: он-де «никогда не говорил о том, что сухопутной операции в Чечне не будет».
Что ж, может, и не говорил. Может, журналисты что переврали. Они-то не однажды цитировали Путина, будто бы заверявшего их как раз в том, что дело ограничится авиаударами и ограниченными спецоперациями.
Между тем, сухопутная операция уже началась. В тот же день, 29-го, Путина, уже в Санкт-Петербурге, спросили, известно ли ему, что ряд господствующих высот на территории Чечни вблизи от административной границы с Дагестаном занят российскими подразделениями.
Заняли, так заняли, что теперь поделаешь, с обезоруживающей простотой ответил Путин. Сейчас позвоню министру обороны и спрошу его об этом.
Позже Путин не раз будет отвечать на вопросы журналистов в таком же наивно-бесхитростном стиле: «Заняли, так заняли». Наиболее известный его ответ такого рода американскому телеведущему Ларри Кингу, спросившему его, что случилось с подводной лодкой «Курск». «Она затонула», по-простецки ответил Путин.
Авианалеты между тем продолжались, их интенсивность усиливалась. Бомбы и ракеты падали уже не только на «базы боевиков», но и просто на селения, промышленные объекты, предприятия связи… По приграничным с Дагестаном чеченским селам вела огонь артиллерия.
В Чечне вводится военная цензураПамятуя о том, что в первую чеченскую кампанию много неприятностей федералам доставляли журналисты, проникавшие везде и повсюду, показывавшие войну такой, как она есть, Путин решил резко ограничить их деятельность в Чечне. 5 октября он подписал распоряжение о создании Российского информационного центра. Официально задача у этого центра была вполне благородная «оперативное освещение событий, происходящих в регионах Северного Кавказа». На деле же ему надлежало поставить дело так, чтобы из этих регионов, прежде всего из Чечни, публика получала строго дозированную и лишь нужную власти информацию. Недаром же к работе Росинформцентра наряду с профессионалами журналистики привлекались понятно, на главные роли представители Минобороны, МВД, ФСБ и других силовых ведомств.
Вскоре о чеченских событиях с телеэкранов начнут вещать почти исключительно «комментаторы» в камуфляже и при погонах и только редкие журналисты, на свой страх и риск пробирающиеся в зону боевых действий, своими сообщениями станут разбавлять «оперативную и достоверную» информацию, предоставляемую военными.
