что это произошло против ее воли и без ее ведома. Разумеется, ее словам верили не все, но ей удалось заставить некоторых сомневаться в том, что она имела какое-то отношение к казни Марии. Елизавета I три недели соблюдала притворный траур и написала письмо с извинениями Якову Шотландскому (который вовремя сообразил, что, если он подыграет ей и откажется от своей католической веры, то может унаследовать английский престол). Хотя Елизавете I удалось смягчить часть католиков в Англии, Филипп II видел ее обман насквозь и понимал, что пришло время для вторжения. Проект получил громкое название «Английское предприятие».
До этого к вторжению в Англию короля Филиппа активно подталкивал папа Григорий XIII. В октябре 1583 г. Филипп II ответил: «Об этом не может быть и речи». Два года спустя он продолжал твердить: «Об английском деле пока сказать нечего». Он просил английских католиков «набраться терпения, потому что в нужный час меры будут приняты». Эта слабая надежда вряд ли приносила им много утешения, но к концу 1585 г. в Испании снова активно заговорили о вторжении в Англию. Возглавить испанские войска должен был высокочтимый маркиз де Санта-Крус, за свою пятидесятилетнюю морскую карьеру не потерпевший ни одного поражения. Одного его имени (и имени его флагмана «Волчица») было достаточно, чтобы вселить ужас во врагов Испании. Морская оборона Англии оставалась крайне слабой, и маркиз предложил осуществить вторжение огромным флотом из 510 кораблей и почти 95 000 человек. 2 апреля 1586 г. Филипп приказал готовиться к операции.
Стоимость этого предприятия была вполне соизмерима с размерами флота – 10 млн дукатов. Одно только содержание Непобедимой армады ежемесячно обходилось казне в 700 000 дукатов. Бережливая Елизавета I тратила на содержание своего скромного флота малую часть этой суммы. Филиппа II в первую очередь беспокоили не военная тактика и жизни солдат, а финансирование. «Изыскать деньги очень важно, и все мы должны усиленно заниматься этим, и ничем другим». Чтобы собрать необходимые средства, он необдуманно делал долги. Испанский король продавал драгоценности покойной жены, дворянские титулы, монополии и торговые права, поместья – все, что было накоплено за долгие десятилетия правления его предшественниками Фердинандом и Изабеллой.
В июне дела пошли неважно. Алессандро Фарнезе, герцог Пармский, один из ведущих итальянских военных стратегов, предложил внезапно атаковать Англию силами всего 30 000 человек, высадив их с нескольких плоскодонных барж без существенной поддержки с моря. Он собирался сначала неожиданно напасть на Ирландию и отвлечь на себя крошечный английский флот, а затем приступить к завоеванию Англии, одновременно подняв внутри страны восстание английских католиков, которые только обрадуются освобождению от угнетателей-протестантов.
План маркиза де Санта-Круса опирался на грубую силу, план герцога Пармского обладал эффектом неожиданности и гибкостью. Филипп II должен был выбрать одну из двух стратегий. Вместо этого он решил объединить их, несмотря на их несовместимость. Известия о казни Марии пришли в самый разгар подготовки к вторжению. Филипп II был настроен крайне решительно и называл свое нападение крестовым походом, однако ситуация продолжала меняться.
25 апреля 1585 г. неаполитанский кардинал Феличе Перетти был избран папой Сикстом V и привнес в политику церкви отчетливо антииспанские настроения. Более того, он сделал попытку за спиной у короля Испании связаться с французским королем Генрихом III, чтобы узнать, сможет ли тот повлиять на Елизавету и заставить ее пересмотреть свое поведение и вернуть Англию в лоно католической церкви. Инициатива не имела успеха, но узнав о ней, Филипп II все равно пришел в ярость. Тем временем Сикст V продолжал усложнять жизнь Испании, отказываясь выделять средства на готовящееся вторжение. Наконец, два католических владыки смогли договориться и 27 июля 1587 г. подписали соглашение, предоставившее Филиппу II полную свободу действий в выборе нового правителя Англии после успешного католического завоевания островного государства.
Во второй половине 1586 – начале 1587 г. в Лиссабоне и вдоль южного побережья Испании начали накапливать оружие и снаряжение. Сведения об этих тревожных приготовлениях дошли до Уолсингема: от данцигского купца Ганса Фредерика он узнал, что «на юге Испании собираются 300 судов». Одновременно в Лиссабоне власти конфисковали «всю провизию со всех кораблей». Еще более настораживающие разведданные передал португальский источник Уолсингема: в окрестностях Лиссабона пришвартованы 400 кораблей и 50 галер, а португальцы пытаются завербовать 74 000 солдат и запасают огромное количество бекона, вина, говядины и сыра для пропитания войска, готовящегося к вторжению в Англию. Несмотря на все усилия, тайные завоевательные планы Филиппа II перестали быть тайной для его противников. Он еще усугубил положение, потребовав от Коллегии кардиналов (всех 70 человек) поклясться, что в случае смерти Сикста V они возьмут на себя его обязательства. Кардиналы поклялись хранить тайну, но очевидно, кто-то из них проявил неосторожность, и вскоре известие о готовящемся нападении распространилось по Риму, а затем достигло Англии, где слухи об испанских солдатах, готовых вот-вот высадиться в Уэльсе, изрядно встревожили население. Поползли слухи, будто испанский флот уже видели у берегов острова Уайт и в других местах.
Для Англии настало время готовиться к войне (в сущности, ей уже давно требовалось этим заняться). 30 марта 1586 г. Бернардино де Мендоса описывал королю Филиппу, как Англия ведет себя в свете надвигающегося конфликта: «Четыре корабля королевы, полностью вооруженные, стоят в устье Темзы. Другие, как говорят, еще готовятся, но якобы только четыре из них пригодны для плавания, а все остальные старые и гнилые. Поэтому несколько новых судов со всей возможной скоростью строятся в порту Кента в устье Темзы, в Плимуте и в других местах. У королевы также есть несколько вооруженных торговых судов, но в настоящее время они ничем не заняты, а только ждут приказов королевы. Девять тысяч моряков по всей стране предупреждены и держатся наготове на случай необходимости. Несколько кораблей под охраной каперских грамот постоянно совершают грабительские вылазки, и королева охотно раздает такие грамоты, приносящие немало вреда подданным Вашего Величества».
Гонка вооружений между Испанией и Англией набирала обороты. Всегда замкнутая Елизавета I стала еще более замкнутой. Услышав от шотландского капитана, вернувшегося из Лиссабона, что он видел там 27 галеонов – «не кораблей, а настоящих плавучих крепостей», как выразился Мендоса, – королева «повернулась к присутствовавшему там же Уолсингему, сказала ему несколько слов, которых капитан корабля не понял, после чего бросила в Уолсингема туфлю и ударила его по лицу, в чем, впрочем, не было ничего необычного, поскольку она все время ведет себя подобным грубым образом».
Пока правительство пересчитывало готовые к бою корабли, Елизавета I внимательно изучала список из двухсот годных к службе капитанов. В лондонском Тауэре, Гринвиче, Виндзоре и Хэмптон-Корте распахивались скрипучие двери, и из арсеналов выносили запылившееся оружие. Казначей адмиралтейства Джон Хокинс заявил: «По моему мнению, – писал он Уолсингему 1 февраля, – самый выгодный и надежный для нас путь к достижению мира –
