окраска настроений нигде не выделялась – полк представлял крестьянство в целом.
Солдатской массе нужно было не невесомое «подчеркнутое уважение к крестьянству», а более реальные вещи, как-то: прекращение бессмысленной бойни и земля. Мы охотно верим автору, что указанное «подчеркнутое уважение» было у всех «лучших, боевых офицеров полка». Но нас в значительно большей степени интересует вопрос – поддержали ли эти лучшие боевые офицеры требование солдатской массы о мире и земле после революции Февраля 1917 г.? Вот это сомнительно. Впрочем будем ждать дальнейших повествований автора о 6-м Финляндском полку за период от февраля 1917 г. до октября. Ред. 1-го изд.
Это увлечение, так как знамя старой русской армии было знаменем полного игнорирования «крестьянских интересов». Ред. 1-го изд.
Это также увлечение. «Занять чисто крестьянскую позицию» это в переводе на язык действительности означало бы требование конфискации помещичьей земли в пользу крестьянства. Посмотрим на последующей истории полка, как отнеслись офицеры к большевистскому лозунгу о конфискации помещичьих земель. А пока отметим, что расквартирование штаба полка в поповском доме, а не в помещичьем фольварке еще не означает перехода штаба полка на «крестьянские позиции». Все же мы не можем отказать командиру полка в остроумии и в известном политическом такте: своеобразный «обход» помещичьих фольварков и демонстративный отказ от гостеприимства помещиков мог создать известную популярность командиру полка в солдатских массах, не разбиравшихся в тонкостях подобных политических ходов. Ред. 1-го изд.
Великолепная иллюстрация результатов «энергичной и целеустремленной работы» командного состава старой русской армии (см. стр.11 и примечание к ней). Ред. 1-го изд.
В гражданскую войну Марушевский явился главнокомандующим Архангельским фронтом белых.
Служил впоследствии инспектором пехоты одной из красных армий, умер в 1919 г. от тифа.
Красовский – впоследствии адъютант политического отделения штаба 5-й армии – вел переговоры от имени командующего армией у Болдырева с главковерхом Крыленко.
Отношение ко мне прапорщиков видим из следующей записи дневника В. К. Триандафиллова от 10 февраля 1917 г. «Вчера провожали Свечина. Грустно. Эланский сказал, что провожаем человека, который ценил не гг. офицеров и гг. прапорщиков, а защитников родины».
Это было допустимо в 6-м полку, при его высокой стойкости. Вопрос такта. Командиру 7-го полка следовало располагаться подальше и быть во всеоружии, чтобы не попасть впросак.
В «Архиве революции» Гессена – взятие Даниловым в плен красного генерала Николаева, налеты и пр.
Корни антисемитизма лежали очевидно не в тех или других предрассудках, а в борьбе русской буржуазии за свою монополию, и в организации и консолидации во время борьбы с еврейством всех контрреволюционных сил. В тексте я привожу лишь мысли, сказанные мною евреям при приведении их к присяге, которые конечно не имели целью исчерпать вопроса. Авт.
Корни антисемитизма не «очевидно», а безусловно лежат не в предрассудках, а в определенных классовых интересах. Помещичья диктатура бешено развивала антисемитизм, организовывала погромы, распространяла клевету на евреев в целях отвлечения народного гнева от себя и направления его в наиболее безопасную для своих интересов сторону. Точно так же и теперь, при обострении классовой борьбы в стране, вызванной победоносным социалистическим наступлением, капиталистические элементы города и деревни пускают в ход оружие антисемитизма в борьбе с советской властью. Ред. 1-го изд.
Чем более тусклым является в нашем сознании представление о государственности, тем глубже проникает всю отчетность гражданская война за интересы полка против контроля. Победа над контролем – это типичная победа бессознательности.
Baruch Spinoza, Tractatus politicus (opera postum, 1677, гл.6, § 31). Ссылка специально для педантов.
В феврале 1917 г., когда я организовывал 2-ю Черноморскую дивизию в Севастополе, я получил вместо многих предметов снабжения большие суммы на формирование дивизии. Сразу их истратить по назначению не представлялось возможным, а покупательная сила рубля с каждым днем падала. Мой дивизионный интендант предложил мне обратить деньги дивизии в предметы более или менее широкого потребления, чтобы затем, по мере нужды в деньгах, продавать их и, таким образом избежать потери на обесценении рубля. Я разумеется отказал, но такие мероприятия, вносящие полную дезорганизацию в рынок, быстро распространялись в конце мировой войны и в годы военного коммунизма.
При разработке 2-й части нашего труда мы использовали несколько сот дел и полевых книжек Военно-исторического архива за август и сентябрь 1915 г. штаба 10-й армии, V Кавказского, V армейского, III Сиб., гв. корпусов, 2-й и 4-й Финляндской, Сводной пограничной, 124-й, 2-й гв., 7-й и 8-й Сиб. дивизий, 5-го, 6-го, 7-го, 8-го Финляндск., 4-го пограничного, 494-го, 27-го и 28-го Сиб. полков, 2-го Финл. арт. дивизиона, 65-й арт. бригады. Из напечатанного материала мы пользовались только дневником Штукатурова, и так как архив Ставки мы не изучали, то и частью IV стратегического очерка войны 1914–1918 гг., составленной А. Незнамовым (Москва, 1922 г.). При изучении действий немцев мы использовали труд Большого генерального штаба «Die Schlachten und Gefechte des Grossen Krieges 1914–1918» (Берлин 1919), представляющий не полный перечень частей, участвовавших в различных боях, и часть 2-ю II тома труда M. Schwarte, Der grosse Krieg 1914–1918; к сожалению этот труд включает много неточных дат, неверных номеров дивизий и внутренних противоречий. Некоторые поправки нами взяты из труда M.von Poseck, Die Deutsche Kavallerie in Litauen und Kurland 1915 (Берлин 1924), и von Borries, Heereskavallerie im Bewegungskriege (Берлин 1928).
В моем распоряжении, к моменту корректуры, оказалось несколько копий ценных германских документов, хранящихся в рейхсархиве.
Ген. Григорьев иногда выступал в печати со статьями совершенно скандальной глупости, недостатки его мышления были общеизвестны. Но почему-то, очевидно среди принципиальных противников диалектики, создалось убеждение, что человек определенно глупый должен быть упорным; поэтому его держали комендантом важной крепости, с массой технических средств. Инженерам, перестраивавшим при нем крепость и израсходовавшим полусотню миллионов, жилось при нем привольно, и они его похваливали. За месяц до атаки крепости строевые начальники обратили внимание на
