Я так опешил, растерялся, что даже не знал, как реагировать. Меня будто кипятком окатили с головы до ног, но виду показывать не стал и поехал к себе в штаб.
Как позже выяснилось, В. В. Путин хотел со мной переговорить. Нужда в моем мнении по ситуации в регионе возникла еще во время разговора в библиотечном зале. Владимир Владимирович окинул взглядом «круглый стол» и, не увидев меня, подозвал своего помощника и что-то шепнул ему на ухо. Стали искать меня, но не нашли. Звонить и вызывать не стали — слишком жесткой была программа пребывания Президента РФ на Дону. Он улетел, мы так и не пообщались.
Я узнал о желании Владимира Владимировича поговорить в тот же день, но было поздно, чтобы что-то исправить. Поэтому опять разволновался, но теперь уже из-за чувства собственной вины. Понял, что погорячился, не настоял. «Ну, недосмотрели люди из ближайшего окружения президента, ответственные за протокол, — думал я, — ну, бывает. Их тоже понять можно. Не исключено, что работают недавно, опыта не нажили, а я вспыхнул, обиделся, как студент-первокурсник. Не к лицу это человеку моего положения А он, оказывается, хотел встретиться, потолковать и по обстановке в регионе, и по нашим военным делам. А я его подвел…»
Второй случай, который меня покоробил (и опять президент о нем наверняка и сегодня не знает), произошел в Адлере, в аэропорту. Я прилетел чуть раньше Путина, чтобы встретить своего Верховного главнокомандующего, но охрана опять меня не пропустила.
Но я же не посторонний, я генерал Трошев, командующий войсками военного округа. Я там должен быть!..
Молодой парень в черном костюме, с пистолетом и наушником, был неумолим: дескать, ничего не знаю, вас в списках нет, отойдите отсюда.
Мои уговоры сообщить по рации своему старшему охраннику ни к чему не привели. Правда, чуть позже, как бы извиняясь, он сказал:
— Вы извините, товарищ генерал, но у меня служба. А за людей, которые создают вот такие унизительные проблемы для вас, мне очень стыдно, — и опустил глаза.
Я молча пожал ему руку.
В общем, я простоял вместе с водителями служебных машин на обочине аэродрома. Они посматривали с сочувствием на меня, отчего мне было еще обиднее, а я посматривал в сторону самолета Президента РФ. Там Владимир Владимирович здоровался и разговаривал с полпредом В. Казанцевым, с губернатором А. Ткачевым, с мэром города и еще множеством чиновников различного уровня. А про меня никто не вспомнил и не заступился, не протащил сквозь охрану. В тот день круг моего общения составили шоферы служебных легковушек. Хорошие были ребята, эти водители: анекдоты рассказывали, успокоили меня очень тактично, даже развеселили. Я их уже скоро всех в лицо и по именам знать буду. Но все равно в Ростов я улетел с неприятным осадком в душе. С Верховным тогда так и не встретился, хотя Устав к этому обязывает, да еще самолет тучу керосина спалил зазря.
Для непосвященного читателя вынужден оговориться, что все эти страсти-мордаста с охраной и тоннами топлива для перелета — не личные амбиции Трошева, не желание «царедворца» покрутиться на глазах у лидера страны и засвидетельствовать свое почтение, не жажда потренировать позвоночник в «прогибах» перед начальством. Речь идет о том, что мне, как командующему, по Уставу положено встречать Верховного главнокомандующего на территории вверенного мне военного округа. Служебная обязанность у меня такая. И если я ее не выполняю, то меня наказать должны. Это во-первых. А во-вторых, мне, как военачальнику, который несет прямую ответственность за то, что происходит в Чечне и вокруг нее, который руководит воюющими войсками, а кроме того, еще и участвующими в ликвидации последствий бесконечных стихийных бедствий на юге страны, всегда есть о чем доложить президенту — Верховному главнокомандующему. Причем поводы для разговора и проблемы, решение которых нужно докладывать и согласовывать с первым лицом государства, как правило, более серьезны и актуальны, чем у многих гражданских чиновников, зафиксированных в протоколах президентских встреч.
И пусть не обижаются на меня, к примеру, те же мэры городов, но, ей-богу, неужто их проблемы важнее тех проблем, которые решают в данный момент военные?! Я понимаю: другое дело, когда нет войны, когда все спокойно в регионе, когда армия занимается плановой боевой подготовкой, озабочена лишь строительством строевых плацев и подготовкой к парадам… Но ведь война идет! Пусть не широкомасштабная (слава богу!), специфическая, но она же идет — рвутся мины, гибнут люди… И в такой обстановке президент страны прилетает в неспокойный регион, его встречает мэр маленького благополучного курортного городка, а командующего воюющими войсками держат за «забором» из плечистых охранников на расстоянии пушечного выстрела от своего Верховного главнокомандующего! Парадокс. Уму непостижимо. Такие несуразицы даже далекому от политики и армии человеку очевидны.
К слову, всегда, как только я, презрев протоколы, правдами и неправдами прорывался к Путину, у него находился повод со мной побеседовать.
— Геннадий Николаевич, нам с вами нужно переговорить, — пожав руку, говорил Владимир Владимирович.
Я кивал, пристраивался к «свите» и ждал своей очереди.
Как-то (это было именно тогда, когда Ткачев «пробил брешь» для меня в толще охраны) президент, увидев меня на аэродроме и поздоровавшись, сразу отвел в сторону, и мы стали обсуждать ряд актуальных вопросов. А вся большая группа сопровождавших и встречавших его лиц терпеливо топталась у самолета в ожидании окончания нашего разговора тет-а-тет.
Оказывается, нужен был я Путину в тот момент Причем срочно. А меня не хотели пропускать.
Высказывая все эти претензии к «протоколу», не называю конкретных фамилий не потому, что боюсь кого-то обидеть, навлечь на того или иного чиновника гнев начальства и тем самым, возможно, спровоцировать ссору с сотрудниками Администрации Президента РФ. Я действительно не знаю механизма составления протокола и тех, кто за это отвечает. Я в самом деле не понимаю, почему один человек (вроде бы, ответственный за протокол) звонит мне и вызывает на встречу с Путиным, а другой (тоже, вроде бы, ответственный) мою фамилию в какие-то списки не вносит, и я оказываюсь «за бортом» — лечу за сотни километров в другой город, чтобы послушать, как шоферы анекдоты травят.
Я знаком со многими людьми из ближайшего окружения президента. Все они по отношению ко мне проявляли явное уважение и даже дружелюбие. Не было случая чтобы, увидев меня, не подошли поздороваться, поинтересоваться служебными и личными проблемами. Да так оно и должно быть всегда. Одно общее дело делаем…
