Во время обороны Каменца-Подольского особенно прославился стольник пшемыский (Пшемысль?) Ежи Володыевский (у Сенкевича – Михал), один из немногих, показавших образец мужества и стойкости. Все очевидцы единодушно прозвали его «Гектором Каменецким»69. Он командовал обороной Старого замка и, не желая сдаваться на позорных условиях, принятых комендантом, взорвал себя70. Любопытно, что человек, ставший на века символом польского мужества, на самом деле происходил из украинской шляхты. Часть этого рода, сохранявшая православие, с 1648 года боролась на стороне Украины, а часть, перешедшая в католицизм, оставалась на стороне Польши71.
По условиям капитуляции гарнизон вышел с оружием в руках, а жители могли свободно уехать со всем своим имуществом. Город был отдан на разграбление и надругательство. Кресты и колокола снимались и переливались в пушки. Султан Магомет IV верхом на коне въехал в соборную церковь города. Каменец-Подольский перешел в безраздельное владение турок. Известие о его падение деморализовало население, и армия султана смогла продвигаться дальше, не встречая сопротивления. Путь на Варшаву был открыт.
Султан Мухаммед IV. Портрет XVII в.
Хан с Дорошенко выступили по направлению к Львову. Король и Собеский предпринимали судорожные попытки начать с султаном мирные переговоры, понимая, что чем глубже в Речь Посполитую продвинутся турецкие силы, тем тяжелее с ними будет договориться. При этом остановить врага не было никакой возможности.
Двадцать четвертого сентября 1672 года хан и Дорошенко прибыли под Львов и начали его регулярную осаду. От разорения город спасло посредничество епископа Шумлянского, давнего протеже Дорошенко, он уговорил гетмана заступиться за Львов перед своими кровожадными союзниками. Хан выступил посредником, намекая, что в случае взятия Львова султан потребует себе все воеводство Руськое. В конечном счете была уплачена контрибуция в двадцать тысяч червонцев72.
Поблизости, в Бучаче, состоялись и переговоры о мире, которые с польской стороны проводили прибывшие комиссары. По сути дела, договор был составлен под диктовку султана: поляки в течение двух месяцев обязывались вывести гарнизоны из всех украинских крепостей, Правобережная Украина переходила под власть Дорошенко (включая Белую Церковь), Подолия доставалась Порте и, кроме того, Речь Посполитая обязывалась платить ей ежегодную дань в двадцать две тысячи золотых. Казаки настаивали на том, чтобы все униатские церкви на Правом берегу были уничтожены. Но в окончательный вариант договора этот пункт не вошел.
После заключения Бучачского соглашения татары распустили свои загоны вплоть до Вислы и Днестра. Собеский, собирая ясыр, как мог, давал им отпор.
Двадцатого октября турецкая армия отправилась в обратный путь. Под Жванцем султан попрощался с гетманом, выражая ему большое уважение и величая его князем.
Мечты Дорошенко все больше становились реальностью. Польские гарнизоны без сопротивления покинули Брацлав, Могилев, Бар, Меджибож, Умань и другие украинские крепости. Та легкость, с которой еще недавно некоторые местечки переходили к Ханенко, видимо, глубоко задела гетмана. Теперь настало время расправы. Приняв различные подарки от жителей Умани, Дорошенко пригласил местных старшин к себе в Чигирин «для совета» и там нескольких, чья неверность была известна, казнил.
Падение Каменца и позорный Бучачский мир произвели сильное впечатление на Москву. Там ходили панические слухи, якобы из-под Львова Дорошенко пойдет прямо на Киев и Левобережную Украину. Русские воеводы с тревогой сообщали, что жители переяславского полка готовы были поддаться Дорошенко. В октябре 1672 года Алексей Михайлович направил грамоту шведскому королю Карлу с предложением вместе с другими христианскими королями – французским, английским и датским – пойти войной на турецкого султана и крымского хана, а для переговоров об условиях похода прислать полномочных послов73.
Но постепенно страх, завладевший поляками после падения Каменца, начал проходить. Поляки затягивали выполнение условий Бучачского мира, не выводили своих гарнизонов, прежде всего – из Белой Церкви. Наоборот, местный комендант отправил отряд, который сжег и вырезал Фастов.
Украинское население было недовольно притеснениями со стороны турок, те крайне презрительно относились к казакам (турки называли их свиньями) и к их вере. Даже в Чигирине турки открыто демонстрировали неуважение к православным обрядам. В начале 1673 года Дорошенко был вынужден просить у султана специальную грамоту, чтобы она ограждала от насилия православные храмы на территории Правобережья. К тому же бóльшая часть Подолии и Галиции перешла в прямое турецкое управление, и даже в таких старых казацких местечках, как Кальник, Брацлав и Ямполь, были поставлены турецкие гарнизоны. Турки всерьез разрабатывали план перемещения местного населения на другие территории, а на землях Подолии начали селить татар.
Многие старшины из ближайшего окружения гетмана были крайне недовольны происходящим. Среди них был Каневский полковник Яков Лизогуб. Но в конце января 1673 года Дорошенко выдал свою дочь замуж за сына Лизогуба, сорвав тем самым его планы перейти к русским. На старшинской раде – она по обыкновению состоялась на Рождество – было принято решение терпеть и сохранять подданство турецкому султану. Вскоре после этого в Чигирине состоялась присяга казаков султану74.
В Москве к этому времени уже опомнились от шока, вызванного разгромом поляков, и стали задумываться о том, как выгоднее использовать сложившуюся ситуацию. Там знали о недовольстве казаков и старшины турецким подданством, а, с другой стороны, Бучачский договор развязал им руки, так как поляки официально отказались от притязаний на Правобережную Украину и Андрусовское перемирие, таким образом, становилось недействительным. Алексей Михайлович уведомил Варшаву, что после того, как Речь Посполитая уступила Правобережье туркам, он не считает себя более связанным условиями Андрусовского договора.
Теперь можно было подумать и о том, чтобы снова начать переговоры с Дорошенко о принятии «руки царя». Именно таким проектом активно занялся глава Посольского приказа А. Матвеев, проводя разведку и в Чигирине, и у Самойловича.
Самойлович очень боялся этих переговоров, не без причины полагая, что если будет избираться единый гетман, то наиболее реальной кандидатурой, скорее всего, будет не он, а Дорошенко. Усилиями Самойловича на совете у Алексея Михайловича в середине марта 1673 года было решено предложить Дорошенко добровольно принять «руку царя», а в случае отказа – идти на него войной. Царь, к радости Самойловича, высказался за сохранение обоих гетманов даже в случае объединения всей Украины.
