Там же был устроен мост с Америкой, в котором участвовала Лена Соловей. Все все время охали: зачем она уехала… Да кому она тут была нужна? Она бы пропала! А там она вся такая цветущая, полненькая, счастливая, потому что взяла и полностью поменяла свою жизнь. И она довольна ею. Занимается каким-то кружком, детьми. Ее дети уже выросли, получили образование, есть и внуки. А что бы она здесь имела? Пенсию 3 тысячи рублей и все? Умная женщина. На передачу пришел Никита Михалков, которого все так долго ждали, наш царь и бог. Смотрит на экран: «Зачем ты уехала? Возвращайся!» А потом комментирует: «Я ее помню в состоянии постоянной беременности»…
А ведь подобная участь — удел абсолютно всех киноартистов. Поэтому они и боготворят театр, работают в нем. Вон сегодня Лена Королева звонила. Рассказала, как недавно операцию перенесла и как Саша Калягин и общество театральных деятелей помогали — и деньгами, и операцию тяжелейшую профинансировали, и в отдельную палату поместили… А теперь ждут в театре. Это — уникальный случай! А в кино как? Поматросили и бросили…
Взять даже меня. Что происходит в последнее время… Прихожу на съемки: «Где режиссер?» — «А мы его выгнали!» Сегодня продюсеры руководят всем съемочным процессом. Озвучивают, ни черта в этом не смысля. Потому что все деньги делают. И снимают они того, кого хотят, — родственников, своих проституток, только не профессионалов. Последние годы многие известные актеры прошлого, подзабытые немного, стали снова успешно сниматься: Рая Рязанова, Николай Мерзликин… А сколько лет их не замечали…
От характера в профессии тоже много зависит. Вот меня хоть ножом режьте, я не буду ни перед кем унижаться и сюсюкать. Лучше буду голодать и грызть свою несчастную черствую корку хлеба. Режиссеры и сегодня про меня не забыли, предложения поступают бесконечно. И слава богу. Просто у меня сейчас такая полоса идет после потери мужа — Володи, я до сих пор никак не могу прийти в себя, все по больницам… У меня муж 15 лет болел. Я все эти годы выкинула из своей актерской жизни, жила только ради него. А ведь у женщины средних лет каждый год на счету. Часто в свой адрес слышала: «Ой, Тома, тебе памятник надо ставить, как ты за Володей ухаживала. Что ты для него сделала». А как иначе… умер — рядом с Высоцким его на Ваганьковском кладбище похоронила.
Звонят мне из мэрии 13 октября: «Тамара Петровна, мы разрешили вам захоронение вашего мужа на Троекуровском кладбище». А я им в ответ: «Благодарю вас, вы очень добрые, чуткие люди. Дело в том, что 6 октября было 9 дней Володе. И я его уже захоронила на Ваганьковском кладбище». — «Кто вам разрешил?» Вот так. А я просто пошла и сделала. И все эти 15 лет мне незнакомые люди помогали — кто с лекарствами, когда Володя был после инсульта, кто еще чем мог. Потому что меня любят, и Володьку любили. А в Гильдии хоть бы раз помогли. Одни разговоры. Однажды не выдержала и сказала: «Да вы бы хоть для хохмы дали одну пилюльку, чтобы показать, что хоть какое-то внимание оказываете». Там на лекарства выделяется в месяц какая-то сумма, так замучаешься чеки собирать. Жуткое дело. И сейчас те же чужие люди мне помогают и навещают в больнице. А ни Союзу, ни Гильдии это не нужно. При том, что там девочки хорошие работают, но что они могут…
Вот и Изольда. Она просто всего этого не выдержала. А представляете, что для меня, актрисы, значат последние, выброшенные на ветер, 15 лет… Это же бесконечные больницы, больницы… И ничего я сделать не могла — ни работать, ни куда-то уехать. И как я это пережил. Без копейки денег! Порой не верю сама себе. Как это все получилось… Знала только одно: я должна…
«А наутро по Би-би-си передали, что умерла советская секс-бомба…»
Кирилл Столяров, актер, дружил с Эдуардом Бредуном
Когда я поступил во ВГИК, курс, на котором училась Изольда Извицкая, заканчивал учебу. Так что в институте мы параллельно просуществовали год. И как первый курс частенько бегали им помогать декорации устанавливать… А потом мы встретились с Изольдой в Театре киноактера. Она на сцене немного играла, больше снималась. А потом началась вот эта трагедия. Я дружил с ее мужем, Эдиком Бредуном. Вместе играли в одном спектакле.
Самое печальное, что я сразу вспоминаю при упоминании о ней, это то, как она умерла. Помню, меня вызвал наутро к себе директор — я был председателем профкома у себя в театре. Оказывается, по Би-би-си передали, что в Москве умерла советская секс-бомба… И начались претензии к руководству театра. Он искал у меня поддержки: вы подтвердите, что они сами пили… Глупости, конечно. Но такое время было. А то, что она погибала у всех на глазах, это верно. И что теперь обвинять во всем Эдика? Делать это, тем более, задним числом. Тут как-то была передача про Женю Ташкова и Катю Савинову, все видели. И вдруг мудрый голос за кадром сказал: «Она бросилась под поезд, потому что он заглядывался на молодых актрис». Кто это говорит, по какому праву? Отвратительная манера расставлять подобные акценты в чужой судьбе. Кто смеет это делать?
Кто знает — не встреть Изольда Бредуна, сложилась бы ее жизнь по-другому… Ведь и с другими случались аналогичные ситуации. Я не раз думал — отчего подобное происходит? На мой взгляд, все дело в образовании. В вузы приходят молодые люди разной культуры, часто неподготовленные к жизни. А вокруг столько искушений… Особенно тяжело не поддаваться им, став известными. И это не только у нас, подобное очень характерно для Америки. Так случилось и с Изольдой. «Прогремела» на весь мир, а что дальше… Защиты от соблазнов — никакой. Если ты работаешь из картины в картину, как лошадь, — ты живешь. Как только пауза — нечем заняться, ее заполнить, особенно если нет жизненных интересов. Не хватает внутренней культуры. Ничего, кроме работы неинтересно. Чем заполнить паузу? Вот ведь в чем дело. Да если еще и детей нет…
Когда ты вступаешь в эту зыбкую профессию, обязательно нужно думать о тех запасных аэродромах, которые в случае чего выручат тебя. Нужно иметь хоть какие-то другие интересы в жизни, помимо своего дела. Однажды может наступить момент, когда ты будешь не нужен искусству, — что тогда, с чем остаешься, кому ты нужен? И никто из артистов не защищен. Тот же Петр Алейников. Это как раз и есть то самое испытание огнем, водой и медными трубами. Хорошо еще, если муж рядом непьющий. Эдик-то больше ее пил и умер немного позже от цирроза печени. Многие умерли через эту беду. И Серова та же, ну мало ли кто еще. У нас как раз был целый цикл этой беды. А все дело в неподготовленности людей. Только что она была звездой и вот уже никому не нужна…
Женский алкоголизм страшнее мужского. И если женщина на себя берет часть «застолья», чтобы уберечь мужа, то она, вполне возможно, «подсаживается» на это. И в этом тоже есть своя доля правды. Ведь и семья у актеров и актрис редко состоится. А ведь семья — это защита. В ней свои интересы — ребенок, дом… А когда этого нет: студенческое жилье — общежитие, когда купили колбасы и бутылку водки, а дальше все идет по накатанной… А ведь можно заняться и чем-то другим: скажем, увлечься живописью или чем-то еще. А то ведь, как правило, актеры ничем не интересуются. Таково общее состояние. Почему-то режиссерам удобнее считать актеров «детьми», так удобнее — чем они глупее, тем лучше. Они должны безоговорочно смотреть режиссеру в рот, безропотно верить, считая его царем и богом. Актеров берут без особого интеллектуального багажа, он мешает в работе — поверить какому-то достаточно примитивному режиссеру будет трудно. Я, скажем, не смогу. Вот Бабочкин Борис Андреевич не мог с режиссерами разговаривать. Его уровень был значительно выше. Хотя он был гениальный актер, но фактически сыграл всего одну роль (но там причины иные).
