До конкретных доказательств адюльтера дело у газетчиков с Флит-стрит ни разу не доходило. Порноколлекция Бэрона Нэйхума такими доказательствами располагала.
Чтобы понять ценность альбома, который хранился у Стивена Уарда, а затем попал на глаза Иванову, необходимо сделать небольшой экскурс в историю.
После Второй мировой войны Уард подружился с известным впоследствии художником-портретистом Васко Лаццоло. Они были примерно одного возраста, учились вместе в Оксфордской школе изящных искусств. Оба любили слабый пол и стремились к признанию в высшем свете.
Лаццоло это удалось довольно быстро. Он стал придворным художником. Первый его портрет будущей королевы Елизаветы II и герцога Эдинбургского, написанный после их бракосочетания, очень понравился молодоженам. И заказы на новые работы посыпались как из рога изобилия. Васко быстро обрел славу.
На одной из вечеринок у себя дома Лаццоло познакомил Уарда с фотографом Бэроном Нэйхумом, или просто Бэроном, как его именовали друзья.
Бэрона знали как давнего и близкого друга принца Филиппа. Их познакомил еще дядя Дики. Бэрон был сыном еврейского эмигранта из Триполи. Урожденный Стерлинг Генри Нэйхум вырос в Манчестере, где и начал свою карьеру фотографа. Однажды, работая на Мальте, случай свел его с лордом Маунтбаттеном. И эта встреча перевернула всю жизнь Бэрона. Лорд предложил ему сделать фотографии герцога и герцогини Кентских, а также их детей. Снимки удались на славу. И вскоре Бэрон стал очень популярен при дворе. Он был королевским фотографом на бракосочетании Филиппа и Елизаветы в 1947 году, на коронации в 1953 году.
Многие полагали, что если бы не его национальность, то он смог бы жениться на принцессе Маргарите, которая была им весьма увлечена. Впрочем, Бэрон был любимцем многих знатных особ. В течение ряда лет он делал замечательные снимки королевской семьи. Поговаривали, что он рассчитывал получить рыцарство. Но сэром Бэрон так и не стал. Королева была категорически против. Она подозревала, что фотограф знакомит Филиппа с девушками легкого поведения, а из-за этого ее муж может попасть в неприятное положение.
Елизавета II была права. Филипп и Бэрон питали слабость к прекрасному полу. Они совместно организовали так называемый «Четверг-клуб», где любили обсуждать в чисто мужской компании свои амурные приключения. Только одна женщина и один-единственный раз присутствовала на заседании клуба. Ею оказалась Нэнси Спейн. Переодевшись в мужской костюм, эта предприимчивая журналистка прислуживала членам «Четверг-клуба» за обедом, чтобы написать затем материал для своей газеты.
Сначала еженедельные заседания клуба проходили в отдельных номерах китайских ресторанчиков Сохо за обедом из устриц и лобстеров, сдабриваемых французским шампанским. Затем их стали проводить на квартирах у членов клуба. Каждый член клуба имел право привести с собой на встречу одного своего друга. Так среди весьма знатных особ — членов клуба — оказался и Стивен Уард, приглашенный в «Четверг-клуб» Бэроном Нэйхумом.
Членами клуба, помимо принца Филиппа, Дэвида, маркиза Милфорд-Хэвен и Бэрона, было немало других известных людей. Лондонскую богему, в частности, представляли художники Васко Лаццоло и Феликс Топольский, киноактер Питер Устинов и джазовый музыкант Ларри Адлер. В «политическое» крыло клуба входили один из лидеров консервативной партии спикер палаты общин Иан Маклеод и редактор газеты «Дейли экспресс» Артур Кристиансен.
На заседаниях клуба регулярно избирался «Болван месяца» — по-английски «Cunt of the Month», — то есть тот из его членов, кто глупее всего подставился за истекший месяц.
Однажды «Болваном месяца» оказался и принц Филипп. Рассказ об этом оставил в своих воспоминаниях виртуоз игры на гармонике американский джазмен Ларри Адлер, прекрасно запомнивший этот эпизод, поскольку он случился в его лондонской квартире на Гроувенор-сквер. Гостями Ларри в тот злополучный день были принц Филипп, его кузен маркиз Милфорд-Хеван и Бэрон Нэйхум. Выпив шампанского, друзья-приятели поспорили, кто попадет в кукушку на часах, когда та выскачет из своего гнезда, чтобы прокуковать очередной час. Бэрон, несмотря на ранение руки во время войны, бросал в цель очень точно. Поняв это, Филипп и Дэвид приуныли. Но затем решили не дать фавориту выиграть спор. Чтобы помешать ему, подвыпившие кузены стали кидать в комнатный камин дымовые шашки, невесть откуда оказавшиеся в тот день в доме Адлеров. Шашки, попадая в огонь, начали с диким грохотом взрываться. Квартира быстро наполнилась клубами едкого сизого дыма. Напуганные до смерти соседи по Гроувенор-сквер, вызвали полицию и пожарных. Филипп с Дэвидом, почувствовав недоброе, вылетели из дома, как пробки из полдюжины бутылок выпитого ими за вечер шампанского. И долго пыхтели и кашляли, словно два старых паровоза на запасном пути, приходя в себя от собственноручно устроенной в квартире дымовой завесы.
В ближайший четверг Ларри Адлер выступил с сообщением на заседании клуба: по итогам месяца единогласным решением всех членов «Четверг-клуба» кузены стали победителями конкурса и заслуженно разделили приз «Болванов месяца».
Гарри Адлер, безусловно, умел интересно преподнести любую историю. И все же Бэрон слыл наилучшим рассказчиком клуба. Он вел журнал донесений и осуществлял документальную фотосъемку. Иллюстрировал журнал дружескими шаржами королевский художник Васко Лаццоло. За сохранность и неприкосновенность клубного архива отвечал Энтони Бошан, известный фотограф, бывший супруг дочери сэра Уинстона Черчилля Сары. Его снимки также украшали клубный журнал. В итоге архив «Четверг-клуба» — несколько таких вот необычных журналов фотографий, рисунков и дневниковых записей — превратился в набор компромата на многих сановных особ Великобритании, в том числе и на Филиппа.
Отцы-основатели «Четверг-клуба» — Филипп и Бэрон — встречались не только на его клубных заседаниях. Нэйхум был известен в богемных кругах Лондона своими феерическими вечеринками. Большинство из них проходили в просторной студии фотографа и выглядели вполне пристойно. Но случались и такие, которые не афишировались. О них знал лишь узкий круг. Это были секс-патиз, на которые приглашалась менее шикарная публика, без стеснений занимавшаяся в доме Бэрона групповым сексом. Организатором таких вечеринок, помимо королевского фотографа, был его верный друг доктор Стивен Уард. А гостем-инкогнито в маске и костюме, скрывавшем внешность, периодически являлся принц Филипп.
— Радуйся, что твоя ширинка не умеет разговаривать, — заметил как-то Филиппу один из его друзей.
