Это стоило ему жизни. Во время военного парада в Каире 6 октября 1981 года исламисты расстреляют Садата…
А неизлечимо больной шах скончался в Каире 27 июля 1980 года.
Почему четыре десятилетия спустя его вдова напомнила о себе?
Фарах — внучка персидского посла в Санкт-Петербурге, дочь офицера, выпускника знаменитого французского военного училища в Сен-Сире. В лицее она была капитаном команды по баскетболу. В Париже училась архитектуре, и, когда ей был двадцать один год, стала третьей женой шаха — они познакомились во время визита иранского монарха во французскую столицу.
Она пользовалась в свое время популярностью в Иране; считалось, что именно она способствовала продвижению многих реформ, осуществленных шахом, в особенности в том, что касается защиты прав женщин.
А сегодня именно женщины требуют уважения и равноправия: отмены ограничений, введенных сразу после исламской революции, избавления от необходимости соблюдать неписаные законы и правила, которые так не нравятся иранкам.
Ханс Дитрих Геншер. Умение ни за что не отвечать
Полная правда об этой трагической истории, ставшей сюжетом многих книг и кинофильмов, возможно, никогда не станет известна. Это тот редкий случай, когда, пожалуй, никто не заинтересован в том, чтобы раскрыть все секреты. Немецкая полиция изо всех сил пыталась скрыть позорный провал. Согласно лишь недавно рассекреченным документам, немецкие власти проигнорировали предупреждения о готовящемся теракте.
Во время мюнхенской Олимпиады летом 1972 года палестинские боевики захватили израильскую спортивную команду и хладнокровно убили пятерых спортсменов, четырех тренеров и двоих судей.
Немецкие спецслужбы и полиция ничего не сделали, чтобы спасти людей. Министром внутренних дел ФРГ был Ханс Дитрих Геншер. Любому другому политику такой провал стоил бы карьеры. Но карьера Геншера только начиналась. Через два года он возглавит партию свободных демократов и займет в правительстве второй по значению пост вице-канцлера и министра иностранных дел.
Политический стиль Ханса Дитриха Геншера — бесподобное умение маневрировать, мгновенно менять позицию. И ускользать от ответственности — так, чтобы другие делали за него то, на что он сам не решался.
Первые жизненные уроки он получил в юные годы в нацистской Германии.
26 августа 1972 года в Мюнхене начались XX летние Олимпийские игры. Западные немцы всеми силами старались доказать, что Германия изменилась. Немецкие власти искренне желали, чтобы в них перестали видеть наследников Гитлера, чтобы спортсмены и гости со всего мира наслаждались жизнью в баварской столице.
Все дело в том, что в 1936 году и зимние, и летние Олимпийские игры проходили в Германии, где у власти уже три года находились национальные социалисты Адольфа Гитлера. Те игры оставили тягостное впечатление.
Открытие и закрытие Олимпиады 1936 года сопровождались орудийным салютом, барабанной дробью и маршами. Присутствовал Адольф Гитлер. Теперь мир должен был увидеть новую Германию, не имеющую ничего общего с тоталитарным прошлым.
Никакой политики, только спорт! В такой концепции не было места колючей проволоке, видеокамерам, полицейским с автоматами и спецназу. Организаторы решили, что служба безопасности не должна быть заметной. Мюнхенская Олимпиада превратилась в сплошной праздник. Люди, не имеющие никаких удостоверений личности, запросто проникали внутрь Олимпийской деревни.
Но документы, которые теперь рассекречены, свидетельствуют: западногерманская разведка кое-что знала. В середине августа 1972 года посольство ФРГ в Ливане направило срочную телеграмму в свое министерство иностранных дел, предупреждая о возможном нападении. Но ничего сделано не было.
Игры, казалось, доказывали, что спорт — выше политических барьеров. Зрители равно восхищались успехами и советских спортсменов, и американских. Когда Ольга Корбут закончила свое триумфальное выступление, зал взревел от восторга, и судьи дали ей максимальные десять очков.
— Я не верю своим глазам! — говорил в прямом эфире потрясенный американский комментатор. — Дайте ей одиннадцать очков!
Приезд израильской команды был еще одним свидетельством расчета с прошлым. Пока не ворвались палестинские боевики, вооруженные автоматами и ручными гранатами. Израильские спортсмены сопротивлялись, их избивали и жестоко пытали, двоих сразу убили. Немецкие власти десятилетиями скрывали документы, рассказывавшие о том, что палестинские боевики делали со своими жертвами.
В Израиле понимали, что террористы живыми заложников не отпустят. Премьер-министр Израиля Голда Меир попросила правительство ФРГ принять израильский спецназ и разрешить профессионалам спасти заложников.
Отряд спецназа, подчиненный генштабу Армии обороны Израиля, ждал приказа. Командовал отрядом подполковник Эхуд Барак, будущий премьер-министр. У Барака, десантника по военной специальности, больше боевых наград, чем у любого другого израильского военного. Его бойцы были уверены, что вызволят заложников с минимальными потерями.
Но немецкие власти высказались против приезда израильтян:
— Нельзя позволять иностранцам стрелять на нашей земле!
Немецкие министры не хотели признаваться в неспособности справиться с горсткой террористов. Соображения престижа заставили отказаться от помощи.
— Мы разрешим конфликт наилучшим образом, — заверил израильтян Ханс Дитрих Геншер.
Немецкие власти обещали боевикам отправить их вместе с заложниками в Египет. А сами решили провести в аэропорту операцию по освобождению заложников, которая получила оптимистическое название «Солнечное сияние».
Но спецгруппа мюнхенской полиции просто отказалась участвовать в операции. Немецкие полицейские понимали, что от них зависит жизнь заложников, но испугались террористов и разошлись.
Наверное, в той ситуации надо было позволить террористам улететь вместе с заложниками. В Египте оставался шанс на благополучный исход… Но члены кризисного штаба приказали снайперам открыть огонь. Была уже ночь; о том, что нужно осветить взлетное поле, никто не подумал.
Жизнь заложников полностью зависела от точности пяти снайперов, которые не имели ни подготовки, ни опыта. Их выбрали только потому, что они увлекались стрельбой и в выходные — вместо пивной — ходили в тир. Началась беспорядочная перестрелка. Пули попали и в комнату, где находились члены кризисного штаба. Министр внутренних дел Геншер с поразительной для его комплекции ловкостью спрятался под столом.
Террористы расстреляли всех заложников и взорвали вертолет, в котором сидели связанные спортсмены. Они погибли из-за некомпетентности немецких чиновников.
Руководитель израильской внешней разведки Моссад сказал премьер-министру Голде Меир: «Они не предприняли даже минимальных усилий для спасения жизней, не пошли даже на минимальный риск, чтобы попытаться спасти людей».
Церемония в память убитых спортсменов проходила на Олимпийском стадионе. Арабские делегации и представители соцстран не пришли.
Президент Международного олимпийского комитета объявил:
— Игры должны продолжаться. Мы объявляем сегодня день поминовения и продолжим соревнования.
Толпа радостно зааплодировала.
Недавно рассекреченный документ объясняет: Международный олимпийский комитет и западногерманские власти решили не останавливать Игры потому, что «немецкому телевидению нечем заменить трансляцию соревнований».
Полвека спустя журнал «Шпигель» рассказал: Федеративная Республика в течение многих лет после убийства израильских спортсменов поддерживала тайные контакты с организаторами этого теракта…
В те сентябрьские дни Ханс Дитрих
