Юрий Шахбазян - Амбарцумян

Вообще, Виктор Амазаспович считал, что для успешной работы в науке от человека требуются, по крайней мере, несколько важных качеств. Перечислим их в подзаголовках данной главы.

Здесь пойдёт речь о врождённых способностях человека: таланте и даже гениальности.

Нужно помнить одно важное обстоятельство, что отсутствие способностей к научному труду невозможно скомпенсировать никакими другими, самыми положительными человеческими качествами, будь то чрезмерное трудолюбие, энергичность, одержимость и т. д. Многие в прекрасном порыве к научной деятельности часто путают свою энергичность, устремлённость, харизматичность с истинными научными способностями. Такие люди, как правило, слишком поздно осознают свою творческую несостоятельность и всю жизнь доказывают значимость своих скромных научных работ. Это непоправимая и большая трагедия для научного работника и человека.

Конечно, разобраться в имеющихся способностях не легко, тем более в своих собственных. Часто бывает, что человек, натренировавшись в логических упражнениях и поверив, что владеет способностью рассуждать строго и весомо, делает опрометчивый вывод, что он способен к серьёзной научной деятельности. Часто это кончается так, как подметил великий поэт:

К сожалению, встречаются такие люди, которые, кроме способности к длительным концентрированным рассуждениям, лишены и научной интуиции — важнейшей, решающей стороны творчества. Как это ни странно, отсутствие научной интуиции очень распространённое явление среди людей, занимающихся наукой. На этой серьёзнейшей и трудной проблеме — способности интуитивного познания — остановимся основательно, тем более что Амбарцумян придавал этому не только важное, но и решающее значение.

Прежде всего, вспомним, что было время, когда интуицию считали мистическим постижением истины без помощи научного опыта и логических умозаключений. Теперь такое отношение к интуитивному познанию встретишь редко. Многие известные учёные считают важнейшим и необходимым качеством исследователя интуицию, проявляющуюся как озарение, догадка, чутьё, проницательность, основанные на предшествующем опыте. Как правило, интуитивное озарение проявляется у людей, способных к длительной интеллектуальной работе, длительным рассуждениям, когда изучаемый объект долго остаётся в центре внимания исследователя.

Виктор Амазаспович очень тонко чувствовал присутствие или отсутствие у работников науки интуитивного чутья. Он считал, что интуицией, так же как и способностями вообще, обладают почти все люди, но проявляется она по-разному в разных областях. Об этом много рассуждал и Анри Пуанкаре. В частности, Пуанкаре говорил: «…логика и интуиция играют каждая свою необходимую роль. Для творческой деятельности обе они неизбежны. Логика — орудие доказательства, дающее достоверность, а интуиция — орудие творческого изобретательства».

О различии между умозрительным творением и истинным творчеством знают не только учёные, но и широкий круг людей, занятых интеллектуальной деятельностью.

Например, у немецкого писателя и поэта Фридриха Шиллера можно найти аналогичные мысли относительно понятий «умозрение» и «творчество». В какой-то момент осуществилась давняя мечта Шиллера — он встретился и крепко подружился с самим Гёте. Под влиянием Гёте Шиллер, переосмыслив своё отношение к таким понятиям, как «свобода», «красота», «эстетика» и «творчество», воодушевлённо заявил: «Переход от умозрения к творчеству меня осветил и омолодил».

«То, что справедливо для логики, может быть неистинным для реальной действительности», — говорил Кант ещё до Пуанкаре.

Пуанкаре привёл пример из собственного опыта интуитивного познания в математике. Ему нужно было из двух очень больших множеств понятий найти нужную пару, удовлетворяющую некоторым правилам. Можно было прибегнуть к системе логических построений для поиска этой пары, но это было бы практически неразрешимой задачей, и он продолжал долго и мучительно думать над проблемой. По каким путям и закоулкам шла его мысль, он не смог бы восстановить никогда. А решение под натиском долгих, но, как ему казалось, неопределённых рассуждений через некоторое время неожиданно вырисовалось само собой. Произошло научное озарение — задача была решена. Это было типичное интуитивное познание.

Амбарцумян рассказывал, что одна астрофизическая задача мучила его с середины тридцатых годов. Его внимание привлекла статья Бидельмана, где он обращал внимание на группу горячих звёзд и на двойное звёздное скопление h и χ Персея, находящееся внутри неё. Диаметр этой группы был на порядок больше, чем размер каждого из этих скоплений. Амбарцумян очень долго всматривался в эту структуру, и назревающие мысли его сильно волновали. Он пока не понимал даже, что именно его так волновало. Получалось, что эта группа является очень разреженной системой горячих звёзд, в центре которой находятся два сравнительно плотных скопления. Амбарцумян вспоминает: «…не знаю, почему меня взволновал этот факт. Было ясно, что он будет иметь большое значение в проблеме эволюции звёзд, но мне не удавалось дать ясное логическое объяснение, почему этот факт так меня волнует и что в нём удивительного. Но интуитивно чувствовалось, что это очень важно. Я был настолько взволнован, что позвонил другу юности, который всегда с большим вниманием относился к вопросам, волновавшим меня, но в этот раз я получил холодный ответ: "Ну и что?" То есть, он совершенно не понял, что здесь скрыта важная тайна. По счастливой случайности, как раз в это время я внимательно изучал работы Альфреда Джоя по поводу звёзд типа Т Тельца. Им было замечено, что эти звёзды образуют группы, которые, подобно упомянутым выше группам горячих звёзд, очень разрежены по сравнению с обычными скоплениями».

Можно сказать, что именно так Амбарцумяну «явилась» в абстрактном виде структура неустойчивой звёздной конфигурации, будущей «звёздной ассоциации» с ядрами в созвездии Персея. В дальнейшем для доказательств этих предчувствий — существования особых звёздных скоплений — звёздных ассоциаций, конечно, был разработан математический аппарат и проведены строгие вероятностные расчёты, чтобы доказать преимущественную принадлежность к ним горячих звёзд-гигантов, типов О и В, или неправильных переменных звёзд-карликов, типа Т Тельца. Таков был путь от интуитивного предчувствия до строгого доказательства существования звёздных ассоциаций у Амбарцумяна.