Нет, оказалось, не подбили. Минут через пятнадцать самолет снова круто взмыл над местечком и улетел в сторону Ковеля. Для чего он здесь опускался? Раздумывать над этим некогда... Хорошо, что хоть не бомбил!
Наши батальоны шагали через трупы эсэсовцев. Были потери и в рядах партизан. В 7-м погибли геройской смертью храбрец Асабов, весельчак Леня Косинский, в 5-м смертельно ранен молодой коммунист Сергей Каменский, один из лучших взводных командиров. Всего раненых и убитых у нас свыше сорока человек. Но бой теперь идет уже на центральных улицах. Среди трофеев пушка, минометные батареи, два склада. Всюду видны подбитые автомашины.
Какая-то часть немецкого гарнизона прорвалась сквозь неплотное местами кольцо и отступила на юго-запад, к Ковелю. Эсэсовцы пытались вырваться из кольца и мелкими группами. Остатки гарнизона засели на чердаках, в подвалах, в каменных зданиях. Постепенно их оттуда выковыривают.
Это стоит нам новых потерь. Майор Григоренко перебегал улицу и вдруг рухнул на землю, скошенный посланной с чердака эсэсовской пулей. Погиб стойкий коммунист, прекрасный командир!
Партизаны ворвались на чердак, откуда прогремел выстрел. Там оказался наблюдательный пункт. Стереотруба, буссоль, развернутая карта... Четверо эсэсовцев разом, как по команде, подняли руки. Но простить им смерть любимого командира партизаны не могли. Всех четверых скосили автоматные очереди.
После гибели майора Григоренко общее руководство нашей группой в Несухоеже принял на себя Лысенко. Очистка населенного пункта от остатков немецкого гарнизона продолжалась. К двенадцати часам дня местечко было уже полностью в руках партизан. Лысенко сообщил об этом на КП мне и Дружинину.
К концу боя партизаны притащили к Николаю Михайловичу Николенко большой, но довольно легкий ящик, найденный ими на площади. Ящик оказался доверху наполненным коробочками с орденами Железного креста. Вот почему был он легким: Железные кресты немцы уже давно штампуют не из металла, а из пластмассы. Но как попал ящик на площадь? Не поинтересовавшись причинами этого немного странного обстоятельства, Николенко начал раздавать трофейные немецкие ордена своим хлопцам "на память".
Многочасовой бой за Несухоеже подошел к концу. Потрескивали лишь одиночные винтовочные выстрелы, да кое-где раздавались короткие пулеметные очереди. Появились на улицах крестьяне, прятавшиеся до этого в погребах и подвалах. Пленные эсэсовские солдаты понуро стаскивали в кучи наши трофеи... Трех пленных пришлось немедленно отправить под надежным конвоем в село Верхи, на КП. Это были уполномоченный службы СД по гарнизону в Несухоеже штурмбаннфюрер эсэсовских войск Гельмут Корхель и два его помощника.
* * *
СД - одна из ветвей немецко-фашистской тайной полиции, орган военной контрразведки, нечто вроде внутриармейского гестапо. Стоявший передо мной по стойке "смирно" представитель этой гнусной организации выглядел точно таким, какими обычно изображают гестаповцев газетные карикатуристы.
Тупая, упитанная физиономия. Тяжелый подбородок. Выпирающее из-под кителя брюшко... Начал эсэсовец с просьбы сохранить ему жизнь, поскольку у него есть фрау, ожидающая ребенка. Теперь следовало ждать традиционного заявления, что попал он на службу в контрразведку по чистой случайности, что в душе давно ненавидит Гитлера, которому скоро придет капут, и так далее и тому подобное. Но я перешел к делу, порекомендовав Корхелю отвечать правду в его же собственных интересах.
Майор-эсэсовец довольно сносно говорил по-русски, хотя и с ошибками, с акцентом. Не стану воспроизводить здесь эти ошибки, чтобы не сбивать читателя.
- Когда переброшены из Ковеля в Несухоеже два батальона войск СС? спросил я.
- Вчера, то есть двадцать второго февраля, во второй половине дня.
- Каков был гарнизон в Несухоеже до этого?
- Он состоял из одной стрелковой роты. Имелось еще около взвода местной полиции.
- Чем была вызвана необходимость укрепления гарнизона Несухоеже? Каков приказ, полученный батальонами СС?
- Приказ был лишь о переброске и расквартировании в данном пункте. Дальнейшие указания ожидались.
- Ну а сами вы что думали о причинах? Почему вдруг снимают из Ковеля два эсэсовских батальона и направляют в небольшое местечко? Что говорили об этом другие офицеры? Вы по своей должности должны знать о таких разговорах.
- Видите ли, господин генерал... Фронт близок. Обстановка стремительно меняется. Где-то могла прорваться и значительно продвинуться какая-нибудь дивизия Красной Армии. Мы так, по крайней мере, считали! Сегодня ночью, когда шел бой, все были в полной уверенности, что наши предположения подтвердились...
- Что именно подтвердилось?
- Предположения о прорыве. Все офицеры, в том числе я, были уверены, что Несухоеже окружено регулярными войсками Красной Армии.
- Почему регулярными?
- Маневр на окружение населенного пункта да и весь дальнейший бой проводились тактически очень правильно. Только попав в плен, я понял, что селение заняли партизаны...
Это было любопытным и, не скрою, приятным для меня свидетельством. Выходит, что и враги признают высокую боевую выучку партизан! Я спросил пленного о судьбе командования разбитого нами гарнизона.
- Командиру группы майору Вирту, его адъютанту, начальнику штаба и раненому командиру одной из рот удалось улететь в Ковель, - ответил Корхель.
- Каким образом? - удивился я. - В Несухоеже не было самолетов...
- Так точно, не было! Но когда ваше кольцо сомкнулось и начало уплотняться, Вирт дал отчаянную радиограмму в Ковель. Он просил выслать самолет на предмет вывозки штабных документов. Однако для транспортной машины у нас не имелось посадочной площадки. Тогда начальник Ковельской группы ВВС приказал сесть в Несухоеже находившемуся в воздухе небольшому самолету связи. Он, кажется, вез на фронт какие-то ордена...
- Не какие-то, а Железные кресты. Могу вручить вам хоть целую дюжину! Но с самолетом получилось что-то для меня непонятное. Собирались вывозить документы, а вывезли Вирта и еще троих...
- Я не в курсе того, на каких основаниях майор Вирт изменил свое решение.
- Да это все ясно!.. Удрал ваш Вирт, спасая собственную шкуру. И войско свое бросил! А вы что же, не успели к самолету?
- Не успел, - ответил Корхель после некоторой паузы.
В ходе допроса выяснилось, что Гельмут Корхель до службы в СД работал в гестапо, причем в Киеве. Надо будет его в Киев и переправить! Такая фигура пригодится нашим следственным органам... Не успел я об этом подумать, как вошел Маслаков и передал Рванову, по-видимому, только что полученную радиограмму. Дмитрий Иванович, пробежав ее, повернулся ко мне:
