Люк Хардинг - Досье Сноудена. История самого разыскиваемого человека в мире

Лоз также весьма неодобрительно относился к журналистским расследованиям. «Я на самом деле не в курсе, что понимается под термином «ответственный журналист», — сказал он в какой-то момент. — Это не делает журналиста всезнайкой в вопросах безопасности… Это — всего лишь риторика».

Другие судьи, члены истеблишмента, проявили мало сочувствия к Сноудену и ситуации, в которой тот оказался. «Должна быть какая-то компенсация за то, что Сноуден отсиживается в России. Это очевидная мысль», — вмешался судья Оусли.

«Почему это Россия разрешила Сноудену остаться? Сноуден находится в России с зашифрованными материалами. Разве ему в голову не приходит мысль о том, что русские захотят это расшифровать?» — заявил судья Опеншоу.

Было крайне тяжело убедить судей о самой важной, ключевой проблеме, стоящей на фоне этого дела. Гленн Гринвальд в связи с этим заявил: «Самый серьезный и проблематичный аспект реакции ответчиков на эту претензию — это приравнивание публикации статей, основанных на материалах национальной безопасности, к террористическим актам».

У властей не нашлось никаких аргументов. В министерстве внутренних дел запросто заявили, что оно действовало в интересах национальной безопасности.

Власти хотели знать, «где именно господин Миранда вписался в широкую сеть Эдварда Сноудена». Вовлеченные журналисты не были мотивированы общественным интересом, но зато «продвигали политические или идеологические цели».

Через день после окончания судебного заседания — когда Лоз и «компания» удалились на некоторое время, чтобы поразмыслить над решением, — действие снова переместилось в Вестминстер и в один из парламентских комитетов. В фильме 2013 года «Координаты «Скайфолл» из киноэпопеи о Джеймсе Бонде главу МИ-6 (ее зовут М) играет Джуди Денч. В одном из эпизодов она выступает в качестве свидетеля в общественном расследовании. Группа парламентариев из комитета ISC забрасывает ее вопросами. (Они раздражены, потому что в МИ-6 потеряли жесткий диск с именами тайных агентов…)

Обстановка вокруг Денч — M потихоньку накаляется. Отрицательный персонаж фильма — офицер-предатель Рауль Сильва, роль которого с психопатическим упоением играет Хавьер Бардем. Бардем — Сильва врывается в зал переодетым в полицейского. Он открывает огонь. К счастью, на спасение босса вовремя прибывает Джеймс Бонд (Дэниел Крейг). Председатель ISC Гарет Мэллори (в его роли — британский актер Ральф Файнес) не растерялся в трудной ситуации. Ему удается застрелить нескольких «плохих парней»…

Первые реальные общественные слушания ISC 7 ноября прошли в куда более спокойной обстановке. Вокруг стола, имеющего форму подковы, расположились сэр Малкольм Рифкинд и девять членов парламента и пэров. Никакого негодяя по имени Бонд здесь не было. Вместо этого лакей с золотой цепочкой открыл дверь для именитых свидетелей комитета. Рядом друг с другом уселись в ряд руководители МИ-5, МИ-6 и GCHQ: Эндрю Паркер, сэр Джон Сойерс и сэр Иэйн Лоббан. Позади них разместились другие чиновники сумеречного Уайтхолла (и еще огромный телохранитель, без сомнения вооруженный взрывающейся ручкой).

Ранее встречи комитета ISC с британскими боссами разведки проводились в частном порядке. Данная же транслировалась по телевидению в прямом эфире, ну, или почти в прямом. Передача шла с двухминутной задержкой — на тот маловероятный случай, если кто-нибудь из присутствующих ляпнет лишнее. Открывая 90-минутный сеанс, сэр Малкольм приветствовал слушания как «значительный шаг вперед в обеспечении прозрачности наших спецслужб». Он не стал упоминать о том, что руководители спецслужб получили свои вопросы заранее. Шпионы выходили из тени!

Любого, кто рассчитывал на то, что Лоббан и «компания» смогут пролить свет на разоблачения Сноудена, ждало разочарование. Руководители спецслужб защищали свою миссию: ее законность, уместность, объекты и методы наблюдения. Большую часть передачи казалось, что Эдвард Сноуден вообще не существует. На вопрос о том, как «младшему клерку» удалось получить доступ к тайнам GCHQ, Паркер заявил, что в британских агентствах соблюдаются «строгие меры безопасности».

Рифкинд поинтересовался: «Можем ли мы предположить, что вы обсуждаете с вашими американскими коллегами те сотни тысяч человек, у которых, по-видимому, имеется доступ к вашей информации?»

Паркер ответил: «В этих обсуждениях участвуют все трое».

Не последовало никакого объяснения того, каким образом АНБ допустило самую крупную утечку в истории западной разведки.

Рифкинд задал еще один вопрос. Он выступил здесь в роли дружелюбного теннисного игрока, который подбрасывает в воздух мяч, чтобы по нему мог ударить партнер. «Почему вы считаете, что необходимо собирать информацию на большинство людей, чтобы защитить нас от меньшинства потенциальных злодеев?»

Лоббан ответил, использовав свою любимую аналогию — стог сена. Он сказал: «Мы не тратим время на массовое прослушивание телефонных разговоров или чтение электронных сообщений». Вместо этого GCHQ, по его словам, занимается «расследованием». Ему нужен доступ к «огромному стогу сена» — коммуникациям в Интернете, — «чтобы вытащить оттуда [нужную] иголку». Босс GCHQ не дал в обиду своих подчиненных. Они, по его словам, настоящие патриоты и исполнены желания разыскивать и ловить террористов и серьезных преступников.

«Если бы они все время шпионили и выслеживали, то у меня попросту не было бы под руками рабочей силы», — заявил Лоббан. Потенциальные объекты наблюдения становятся все более неуловимыми, и работа непрерывно усложняется, добавил он. За предыдущие пять месяцев потенциальные террористы почти ежедневно совещались о том, как лучше приспособить свои методы коммуникации, сказал он. (Отсюда, по крайней мере, ясно, что GCHQ по-прежнему их подслушивает.)

Потом взял слово Сойерс, который подверг обструкции «злодеев», уже давно не дававших ему покоя: глобальные СМИ. Он самонадеянно заявил, что откровения Сноудена нанесли «большой ущерб… Они подвергли опасности наши операции. Ясно, что сейчас наши противники с ликованием потирают руки. А Аль-Каида просто упивается». Но он при этом ничего толком не разъяснил.

Некоторые участники комитета ISC, пусть и мягко, но поднажали на трех боссов спецслужб. Лорд Батлер, бывший секретарь кабинета министров, заметил, что, по-видимому, закон, принятый в 2000 году, уже не так «соответствует своей цели в современном мире», с учетом того, что за это время возможности спецслужб «чрезвычайно выросли». Сойерс и Лоббан ответили, что готовы принять изменения правовых аспектов своей работы, но предложить эти изменения должны политики.